|
|
|
|
Опции темы | Опции просмотра |
#1
|
|||
|
|||
ПОЭЗИЯ ПОРУГАННЫХ НАДЕЖД (От трудармейских нар до выездной Люфтганзы
Вольдемар Герд.НОВОГОДНЯЯ НОЧЬ Замер лес, могучей стужею объят.
На стекле замерзшем пышный зимний сад. Холодно в бараке. Мерзость и распад. Синий свет от лампы сам светить не рад. Слышу, шевельнулся рядом мой сосед. Он еще проснулся, он еще живет. Человек на нарах, человек-скелет пожелал мне счастья вдруг под Новый год. Как оно далеко! Далеко как, ах! За долами, льдами, лесом, за хребтом, или под метелью смертной на фронтах, где его не в силах отыскать никто. Но однажды счастье, как весенний сад, в платье из сирени возвратится к нам, и, наполнив светом безутешный взгляд, уведет с собою к волжским берегам. Северный Урал, 1943 *г. (Перевод с нем. Роберта Кесслера) |
#2
|
|||
|
|||
ЛЕСНЫЕ СОЛДАТЫ
(сокращенный вариант)В глухом лесу таежном проклятый Ивдельлаг. *За проволокой где-то родительский очаг. Таежные солдаты кольцом конвойным сжаты в лесу. С рассветом дружно в сани впрягайся, не зевай. * На сани грузим бревна, а в мыслях - отчий край. Таежные солдаты, мы валим лес треклятый в лесу. О сколько полегло нас, не счесть, в тайге глухой. А жены нас, как прежде, с победой ждут домой. Таежные солдаты - без имени и даты кресты в лесу. (Перевод с нем. Владимира Летучего) |
#3
|
|||
|
|||
Генрих Шнейдер.МОГИЛА В ЛЕСУ
То было на Вятке в безлюдном лесу. Мы рыли могилу в болоте. Погреться порой отходили к костру и вновь приступали к работе. Лопаты врезались и в камни, и в мох, и в корни, и в ржавчину гнили. А ноги так стыли - помилуй нас, бог! И руки от холода ныли. Истлевшие трупы * * лежали в кустах - на лицах осенняя слякоть. И не было мяса на синих костях... Посмотришь - и хочется плакать. Когда мы друзей предавали земле, надгробной не было речи. Мы, встав на колени, шептали во мгле: «Прощайте, родные! До встречи!» До лагеря мы дотащились без сил вдоль берега ночью морозной. Дежурный охранник * наганом грозил, что, дескать, вернулись мы поздно. Хлебали баланду, * наш лагерный суп, и спали в объятиях бреда, а утром с нар Якоб стаскивал труп навеки уснувшего Фреда. (Перевод с нем. Роберта Вебера) |
#4
|
|||
|
|||
Лео Майер. ПРИЗНАНИЕ
Я – немец с искореженной судьбою, Уставший от наветов *и неправд. О родина, я чист перед тобою. И не тобой лишен гражданских прав. Нет преступлений, а грехи – без счета. Я виноват по оговорам злым в том, что язык Бетховена и Гёте стал с колыбели и моим родным. Я изгнан, очернен и оклеветан, С моим народом сослан в лагеря. О Волга! Я встречал твои рассветы До роковых закатов сентября. Не мог ведь мой народ предать Поволжье, где путеводной стала жизни нить. Ума не надо, чтобы грязной ложью Святой колодец правды замутить. Я внёс частичку в общую победу. Я лес валил в таёжных лагерях. Я голодал, но я молчал о бедах И жарил вшей тифозных на кострах. От холода зимой, от гнуса летом Страдали мы, и свет нам был не мил. Голодные, худые, как скелеты, Мы надрывались и лишались сил. Почти босые на заре неяркой Мы шли в болота на лесоповал. По-волчьи зубы скалили овчарки. Хмельной конвой отряд сопровождал. Мы замерзали на холодных нарах. Эх, доходяги – вот и вся любовь! Больные люди корчились в кошмарах, Когда клопы и блохи пили кровь. А до побудки трупы мы грузили – Лёд на ресницах, головы в снегу… Их сбрасывали в общие могилы, А всех ходячих гнали вновь в тайгу. Шесть лет не мог я досыта наесться, Когда домой вернулся весь больной. Шесть лет не мог я снова отогреться, и зорко комендант следил за мной. А вдруг захочет спецпереселенец Куда-нибудь податься из села? Смотри, в тюрьму заткну, паршивый немец, На двадцать лет в чём мама родила! Я – немец, я ведь это не скрываю, Но я же человек, понять сумей. Люблю Россию, ей добра желаю, Одной и вечной родине моей. Я верю, что когда-нибудь свобода Развеет клевету и боль обид. Святая правда моего народа Тупую ложь и подлость победит! 1949 год (Перевод с нем. Роберта Вебера) |
#5
|
|||
|
|||
ПОЧЕМУ? Пришел к тебе
я снова из неволи, долина скорби, милая для глаз. Пришел к тебе я с застарелой болью. Так выслушай меня в последний раз. Дай мне ответ, и больше нет вопросов, что мучили меня из года в год. Отсюда их через миры пронес я, и вновь принес на плесы волжских вод. Скажи мне, почему меня изгнали с клочка земли, где я мужал и рос, где каждый куст, * который мы сажали, * * пьет из костей немецких * костный мозг. Где каждая на улице табличка, как дар сердечный в дружеской руке, где роза каждая, заборчик и наличник * * * мне пели песнь на нашем языке. Ты и сегодня промолчать решила. Где ж твоя вера в справедливый суд? Таскать мне чемодан всю жизнь уныло, пока его со мной не унесут. Саратовская область, 1954 г. (Перевод с нем. Роберта Кесслера |
#6
|
|||
|
|||
ПОТЕРЯННАЯ НАДЕЖДА Увы, я уже потеряла
Надежду, что правда пришла... Немецкость моя - что с ней стало? А может, она умерла? И родину бросить должна я? Еще раз покинуть свой дом? Зачем мои предки, блуждая, * в краю оказались чужом? Мы люди здесь третьего сорта, растоптаны здесь мы, как прах. Без разницы - где ты и кто ты * и думать не смей о правах... Живи, как и жил - прозябая, привыкни, коль ты не привык! Живи, постепенно теряя обычаи предков, язык... Вернут ли нам землю родную - Кусочек родимой страны; Мечту навсегда золотую - Родительский дом до войны? Надежду я вмиг потеряла сегодня, когда, как кошмар, в дурацких речах услыхала названье - «Капустин Яр»1... 18.01.1992 (Перевод с нем. Владимира Летучего) 1 «Капустин Яр» (ракетный полигон в Поволжье) предложил российским немцам вместо восстановления АССР НП президент РФ Б.Н.Ельцин. |
#7
|
|||
|
|||
стихотворение"Почему" написал вольдемар Герд,стихотворение"Потерянная надежда" написала Нелли Ваккер.
|
#8
|
|||
|
|||
АЭРОПОРТ Аэропорт. Горою чемоданы.
И дети спят на выстывшем полу... Мы улетаем... Ждут другие страны. Решились! Не хватайте за полу!.. Печать тоски на лицах отрешенных, В глазах надежды робкой огонек... Мы улетаем, с нами наши жены Да старики, кто в землю не полег. Спасибо Вам за все, товарищ Сталин: Вы подсказали нам, как надо жить. Мы ждали много лет, мы ждать устали, Пока вернут, что нам принадлежит. Язык теряем, веру и обычаи, И надо что-то делать поскорей... Но Ваш закон на нас колючкой бычит, Как проволокой Ваших лагерей. Мы помним все. Не стерлось! Не забыли, Как ни за что загнали нас в тайгу. Как сосны - мы, болезни - нас валили. И дети умирали на снегу. Как нас считали, ставя на колени. Да по затылкам хаживал приклад. Мы погибали, веря в светлый гений, что нас вернет на Родину назад. Прошли сквозь сито смерти на две трети. Рассеялись горстями по земле. Но ждали, ждали, ждали полстолетья, Что вспомнят вдруг о немцах – там, в Кремле. Минуло полстолетия... Как страшно, Что смотрят до сих пор как на врага. А время островов *немецких наших * * * * Нещадно размывает берега. А мы еще надеемся на что-то. В глухую стену бьемся головой. Оставить жалко землю, дом, работу... И так охота быть самим собой! По сути дела здесь и там чужие, Но немцы мы, и нам не все равно!.. Терпенью научила нас Россия, Но, черт возьми, кончается оно! Собраться вместе надо бы скорей нам, Покуда в нас хоть капля жизни есть. А многие не Волгою, а Рейном Любуются и нас жалеют здесь. А там, на Волге, злобою сгорают, Тревожатся, боятся до сих пор. Но разве страшен тот, кто умирает? А путь к здоровью тяжек и не скор. И вот опять родные улетают. Подумать можно: на подъем легки. Но слезный спазм гортань пережимает, И плачут, уезжая, старики. Изверились. И снова раз за разом, Давя раскатным ревом на виски, Летит в закат крылатая «Люфтганза», Уносит тела нашего куски. И новый рейс. И снова слезы льются. «Прощай!» - гудит по залам и углам... Те - улетают. Эти остаются... Душа и сердце рвутся пополам. |
#9
|
|||
|
|||
"Аэропорт"-написал Эдуардт Альбрандт
|
#10
|
|||
|
|||
Теперь приходится ехать в Сибирь
Теперь приходится ехать в Сибирь, Оставить цветущий мир. Под тяжестью рабских оков, Ждет меня лишь нужда и холод. О, Сибирь, ледяная зона, Куда ни один корабельщик не попадет по волнам, Где не теплится ни искры человечности, И глаз не видит уже спасения. От своих оторванный насильно, От своих насильно отделен. Почему теперь мне нельзя целовать губы Той, кто любит меня, и назвала меня супругом? О, кто осушит слезы моих близких, Которые они, милые, проливают без вины, Я теперь примирюсь с местью, Судьба посылает мне только одного друга. Если суждено мне уйти в ураган От солнца в темную ночь Если в тени древних дубов Человечество взглянет само на себя О, тогда я с тоской Вспомню о моей родине. Мне осталась одна лишь надежда, Лишь надежда - мое единственное счастье.-автор неизвестен |