|
|
|
Опции темы | Опции просмотра |
#41
|
||||
|
||||
Не жалей себя!» – однажды я сказала.
И с тех пор, как будто выучив урок, Только слёзы к горлу подступали, Я твердила данный мной зарок. «Не жалей себя!» – упрямо говорила Перед тем, как пропасть перейти. И откуда-то вливались в меня силы, Чтобы не упасть на том пути. Пожалей того, кто вновь послал обиду. Ведь не знает он, что, сделав круг, Возвратится зло в свою обитель Бумерангом беспощадным. Вдруг! Кто-то должен быть всегда мудрее, Кто-то должен этот круг прервать. И, себя при этом не жалея, Выше к Небу на ступеньку встать:-)
__________________
Снова светит солнце, снова светится душа, и пасмурно не будет больше никогда!!! |
#42
|
||||
|
||||
Мы своих не помним прадедов,
Мы о них забыли начисто, И в убогих биографиях Наши прадеды не значатся. Как там было имя-отчество? Расспросить бы, да всё некогда, А точней, не очень хочется - Есть дела важнее этого. ... Но к возмездию неравному Нас уже приговорили - Мы уйдём, а наши правнуки Не заметят, что мы были.
__________________
Снова светит солнце, снова светится душа, и пасмурно не будет больше никогда!!! |
#43
|
||||
|
||||
В поэме "Антоний" Э. И. Губер друг Пушкина А.С так описывает поволжские немецкие колонии, и в частности колонию Мессер (Усть-Золиха,) в которой родился:
На Волге, бурной и широкой, Лежат богатые поля, Луга шумят травой высокой, В цветах красуется земля. Прибрежных гор седое темя Кругом на страже возлегло; На те поля чужое племя Свои пенаты принесло. Сынов Германии разумной Сюда Россия созвала И на долинах Волги шумной Им лес и поле отвела. Там есть село: я помню живо, Как на зеленых берегах Оно раскинулось красиво И отражается в волнах. И в том селе, в иные годы, На берегу, где плещут воды, Был домик; пастор в нем живал, Я даже сам его знавал. Но был он стар уже в то время; Трудов и лет лихое бремя На обнаженное чело Свои морщины навело.
__________________
Снова светит солнце, снова светится душа, и пасмурно не будет больше никогда!!! |
#44
|
||||
|
||||
Родословную свою изучить пытаюсь,
Но на многие проблемы всё же натыкаюсь. Знаю лишь кто был прадед, А кто раньше, где ответ? Ведь не жив уже мой дед, Нет конкретных данных. Нет! Затемнён архивов свет, А пройдёт ещё сто лет, Какой архив нам даст ответ? Кто-то думал, или нет? Подключу к я интернет Может он прольёт мне свет. Здесь поразвитей прогресс, Но потерян интерес, Родословные забыты, Корни наши все размыты, Все мы здесь, прах предков там, По Сибирским погостам, А прапрадедов на Волге, Мы должны об этом помнить! Дерево растёт, цветёт, Пока корень жизнь даёт, Так и древо родословной Крепче то, кто корни помнит!
__________________
Снова светит солнце, снова светится душа, и пасмурно не будет больше никогда!!! |
#45
|
||||
|
||||
Ивдельлаге.
Мелькали ели, лагеря, Сгорало время, как бумага, И под конвой брела заря В одну из точек Ивдельлага. Фуражки ветер теребил, И вечер хмуро супил брови… В шинели рыжие рябин Навеки въелись капли крови .
__________________
Снова светит солнце, снова светится душа, и пасмурно не будет больше никогда!!! |
#46
|
||||
|
||||
Константин Коппель
(судьба неизвестна) ДАЛЕКО У САМОЙ ВОЛГИ Далеко у самой Волги, в доме на родной реке, мама песенку мне пела на немецком языке. Тридцать лет качалась песня колыбельною волной. Я не знал, что это счастье может кончиться войной. Бабьим летом в сорок первом задымили поезда. Прочь прогнали «колонистов» из родимого гнезда. А потом уже в Сибири, где мотив любви исчез, мы, мужчины, в трудармейских лагерях валили лес. Чуть поздней в тайгу пригнали женщин с пилами в руке. Хватит петь детишкам песни на немецком языке. Мамы плакали о детях и сгибались от тоски. Стыли слёзы, острый голод, как топор, стучал в виски. Хоронили их без гроба, рядом не было семьи. Эх, могилки-колыбелки, горки снега и земли! Далеко у самой Волги, в доме на родной реке, мне бы песенку послушать на немецком языке.
__________________
Снова светит солнце, снова светится душа, и пасмурно не будет больше никогда!!! |
#47
|
||||
|
||||
Ты миру отдана на травлю.
И счета нет твоим врагам, Ну,как же я тебя оставлю? Ну,как же я тебя предам? И где возьму благоразумье За око-око,кровь-за кровь, Германия-мое безумье! Германия-моя любовь! Ну,как же я тебя отвергну, Мой столь гонимый Фатерланд Где все ещё по Кенигсбергу Проходит узколицый Кант. Где Фауста нового лелея В другом забытом городке- "Geheimrath Goethe" по аллее Проходит с тросточкой в руке Ну,как же я тебя покину, Моя германская звезда, Когда любить наполовину Я не научена,-когда,- -От песенок твоих в восторге- Не слышу лейтенантских шпор, Когда мне свет святой Георгий Во Фрейбурге,на Schabenthor Когда меня не душит злоба На Кайзера взлетевший ус, Когда в влюбленности до гроба Тебе ,Германия ,клянусь. Нет ни волшебней ,ни премудрей Тебя,благоуханный край. Где чешет золотые кудри Над вечным Рейном -Лорелей Ну это я думаю вы не забракуете? Ведь это же Цветаева.
__________________
Снова светит солнце, снова светится душа, и пасмурно не будет больше никогда!!! |
#48
|
||||
|
||||
Альфреда
То же будет и с нами... * Время ,быстрым потоком. В бешеной гонке мчится. Хотим вернуться к истокам. Рвемся через границы. * Ищем свой род и предков, Вспомнив корни фамилий. О близких думаем редко, Мир жесток, нет идиллий. * Добиваясь признанья, Строй ушедший ругая, Меняем улиц названья, Мол, эпоха другая. * Умерших беспокоя, Рушим и строим снова. Ломаем стены, устои. Камни молчат сурово. * Просим прощенья слезно, Не понимая сами, Что опомнились поздно - То же будет и с нами...
__________________
..все поздравления прочитаны... спасибо. |
#49
|
||||
|
||||
Семейные альбомы
Памяти матери моей — Нины Александровны Ждановой Нет, не портреты предков в вензелях Хранят они, семейные альбомы. Родители мои — учителя. И потому семья у нас огромна. Все поколенья их учеников! У мамы — сотни сыновей и дочек, Да трое нас (приученных легко - Ничем не выделяться среди прочих). Вот первый выпуск — снято до войны... Урок отца (пока не стал солдатом)... А этот класс у солнечной стены — Одни девчонки! — это наш десятый. В альбоме — стая Первых сентябрей, За ними — пионеры машут с палуб... А мама все печальней и добрей Глядит со снимков выпускного бала. Взрослеют дети — время-то течет... И письма пишут ей из дальних далей, И фото шлют — как матери отчет: Какими были и какими стали. Вот память тех, кто приезжали к нам, - Полковники, врачи, актеры, судьи... Их мама знала всех по именам, По их талантам, и сердцам, и судьбам. Родные ей, они и мне близки. Счастливый мамин век Недаром прожит: Любимые ее ученики В большом и главном На нее похожи. С тех пор как нет ее, Остались мне Их преданные, крепкие объятья И это чувство - Что по всей стране Так много у меня сестер и братьев Эмилия Бояршинова
__________________
Снова светит солнце, снова светится душа, и пасмурно не будет больше никогда!!! |
#50
|
||||
|
||||
А по-русски Ваня
Галина Толмачёва Шла война, в деревне – немцы. Не враги – переселенцы. Мамы нет, и нет отца - И ходил я без конца К немцам с братом и сестрой… Не забыть мне боли той: Лишь «кирзухи» на троих; Так как не было своих, Я почти всегда босой – По грязИ, траве с росой... ...Шла война, в деревне – немцы. Не враги – переселенцы. Иоганн, по-русски Ваня, Отмывал нас в «русской» бане. Хоть «по-чёрному» была, Столько было в ней тепла! Помню, было: лет с шести С ним ходил валки грести. Ваня, сам ещё подросток, Управлялся споро, просто. В школу шли - он по пути Помогал портфель нести. Молоко, краюха хлеба, Кони, да ночное небо... Нас до утренней поры Вместе ели комары... ...Шла война, в деревне – немцы. Не враги – переселенцы... Мамы нет, и нет отца – Бегал к немцам без конца... Как-то быстро, по-соседски, Выучил язык немецкий. Тётя Лиза – мама Вани – Вдруг всплакнёт: – Держитесь, парни! – Мы держались. Мы дружили. Столько вместе пережили!.. И, взрослея, подрастали, Дружба наша – крепче СТАЛИ! До сих пор в деревне немец, Друг Иван – переселенец...
__________________
Снова светит солнце, снова светится душа, и пасмурно не будет больше никогда!!! |