ЛЮБИМЫЕ СТИХИ...

[Зубрицкая]

Валерий Брюсов
РАННЯЯ ОСЕНЬ
Ранняя осень любви умирающей.
Тайно люблю золотые цвета
Осени ранней, любви умирающей.
Ветви прозрачны, аллея пуста,
В сини бледнеющей, веющей, тающей
Странная тишь, красота, чистота.
Листья со вздохом, под ветром, их нежащим,
Тихо взлетают и катятся вдаль
(Думы о прошлом в видении нежащем).
Жить и не жить — хорошо и не жаль.
Острым серпом, безболезненно режущим,
Сжаты в душе и восторг и печаль.
Ясное солнце — без прежней мятежности,
Дождь — словно капли струящихся рос
(Томные ласки без прежней мятежности),
Запах в садах доцветающих роз.
В сердце родник успокоенной нежности,
Счастье — без ревности, страсть — без угроз.
Здравствуйте, дни голубые, осенние,
Золото лип и осин багрянец!
Здравствуйте, дни пред разлукой, осенние!
Бледный — над яркими днями — венец!
Дни недосказанных слов и мгновения
В кроткой покорности слитых сердец!

[Зубрицкая]

Ольга Берггольц
БАБЬЕ ЛЕТО.

Есть время природы особого света
Неяркого солнца,нежнейшего зноя.
Оно называется бабье лето
И в прелести спорит с самою весною.
Уже на лицо осторожно садится
Летучая лёгкая паутина..
Как громко поют запоздалые птиц
Как пышно и грозно пылают куртины!
Давно отгремели могучие ливни,
Всё отдано тихой и тёмною нивой.
Всё чаще от взгляда бываю счастливой,
Всё реже.. и горше бываю ревнивой..
О мудрость щедрейшего бабьего лета!
С отрадой тебя принимаю,и все же:
Любовь моя,где ты,аукнемся-где ты?
А рощи безмолвны,а звёзды всё строже..
Вот видишь,приходит пора звездопада,
И, кажется,время навек расставаться...
А я лишь теперь понимаю,как надо
Любить и жалеть.И прощать.И прощаться.

[Зубрицкая]

Невозможно вернуть то, что было когда-то,
То, что было, смывает простая вода.
Но ничто не исчезнет в дали без возврата,
То, что было, то в памяти будет всегда.
Пусть дороги назад заметают метели,
Пусть в прошедшее наглухо заперта дверь,
Только мы позабыть ни о чём не сумели
И о прошлых годах вспоминаем теперь.
Снова в памяти будут забытые лица
Тех, кто были когда-то, но рано ушли...
И, мне кажется, снова судьба повторится,
Среди памяти волн поплывут корабли...
Знаю точно- бесследно ничто не проходит!
Каждый день, каждый час оставляет свой след.
И кружится душа в прошлых дней хороводе,
В лабиринте судьбы, только выхода нет...
Мы всё так же неслышно листаем страницы,
Прошлых дней, что забыть никогда не дано.
Всё что прожито было, так часто нам снится,
Словно кадры знакомого с детства кино...
Нас забытая память всё так же тревожит,
От неё никому не удастся сбежать.
Только мы вспоминаем до боли и дрожи,
Будто прошлая жизнь к нам вернулась опять.
Наша память хранит всё, что было нам свято,
Невозможно забыть нами пройденный путь,
Только помни одно, всё, что было когда-то
Невозможно забыть, невозможно вернуть...
(из интернета)

[Зубрицкая]

Как тихо умирают в сентябре...

У осени печальные глаза…
В них тайная, безмерная усталость.
Как будто бы всю удаль расплескал
И выдохся внезапно тёплый август.
Как раненый боец,
…………….. припав к земле
Кленовыми ладонями, до срока.
Оставил на траве кровавый след
Брусничного, рубинового сока…
И замер в наступившей тишине.
Ни шороха.
………Ни шёпота.
………………..Ни стона.
Лишь в утренней, продрогшей полумгле
Разносятся чуть слышно перезвоны
Иных миров...
Нездешняя печаль
В созвучиях небесного органа.
И чьё-то обессиленное:
………………………«Жаль…»
И чьё-то удивлённое:
………………………«Так рано?»
Уже пора?
Туда - за облака?
За призрачной цепочкой журавлиной?
Душа так удивительно легка
И так же непростительно ранима -
Тончайшей паутинкой на ветру
Трепещет….извивается….и рвётся…
Иль стелется туманом по утру,
Просеивая ласковое солнце.
В круженье листопадов и времён
Я просто – лист – один из очень многих, -
Растаявший за шелестом имён,
Что падают Всевышнему под ноги.
…………………
У осени печальные глаза.
В них тайная, безмерная усталость.
Но всё-таки осталась бирюза
в глазах её…
Да,
Всё-таки осталась…
И солнечные блики на воде
По-прежнему улыбчивы, лучисты.
Как тихо умирают в сентябре
Полётами обманутые листья.
АВТОР
Аманда Моррис

[Зубрицкая]

Юрий Левитанский

Всего и надо, что вглядеться, - Боже мой,
Всего и дела, что внимательно вглядеться, -
И не уйдёшь, и некуда уже не деться
От этих глаз, от их внезапной глубины.
Всего и надо, что вчитаться, - Боже мой,
Всего и дела, что помедлить над строкою -
Не пролистнуть нетерпеливою рукою,
А задержаться, прочитать и перечесть.
Мне жаль не узнанной до времени строки.
И всё ж строка - она со временем прочтётся,
И перечтётся много раз и ей зачтётся,
И всё, что было с ней, останется при ней.
Но вот глаза - они уходят навсегда,
Как некий мир, который так и не открыли,
Как некий Рим, который так и не отрыли,
И не отрыть уже, и в этом вся беда.
Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас,
За то, что суетно так жили, так спешили,
Что и не знаете, чего себя лишили,
И не узнаете, и в этом вся печаль.
А впрочем, я вам не судья. Я жил как все.
Вначале слово безраздельно мной владело.
А дело было после, после было дело,
И в этом дело всё, и в этом вся печаль.
Мне тем и горек мой сегодняшний удел -
Покуда мнил себя судьёй, в пророки метил,
Каких сокровищ под ногами не заметил,
Каких созвездий в небесах не разглядел!

[Зубрицкая]

КОГДА ДРУЗЬЯ СТАНОВЯТСЯ НАЧАЛЬСТВОМ
Когда друзья становятся начальством,
Меня порой охватывает грусть.
Я, словно мать, за маленьких страшусь:
Вдруг схватят вирус спеси или чванства!
На протяженье собственного века
Сто раз я мог вести бы репортаж:
Вот славный парень, скромный, в общем, наш:
А сделали начальством, и шабаш -
Был человек, и нету человека!
Откуда что вдруг сразу и возьмется,
Отныне все кладется на весы:
С одними льстив, к другим не обернется,
Как говорит, как царственно смеется!
Визит, банкет, приемные часы...
И я почти физически страдаю,
Коль друг мой зла не в силах превозмочь.
Он все дубеет, чванством обрастая,
И, видя, как он счастлив, я не знаю,
Ну чем ему, несчастному, помочь?!
И как ему, бедняге, втолковать,
Что вес его и все его значенье
Лишь в стенах своего учрежденья,
А за дверьми его и не видать?
Ведь стоит только выйти из дверей,
Как все его величие слетает.
Народ-то ведь совсем его не знает,
И тут он рядовой среди людей.
И это б даже к пользе. Но отныне
Ему общенье с миром не грозит:
На службе секретарша сторожит,
А в городе он катит в лимузине.
Я не люблю чинов и должностей.
И, оставаясь на земле поэтом,
Я все равно волнуюсь за друзей,
Чтоб, став начальством, звание людей
Не растеряли вдруг по кабинетам,
А тем, кто возомнил себя Казбеком,
Я нынче тихо говорю: - Постой,
Закрой глаза и вспомни, дорогой,
Что был же ты хорошим человеком.
Звучит-то как: "хороший человек"!
Да и друзьями стоит ли швыряться?
Чины, увы, даются не навек.
И жизнь капризна, как теченье рек,
Ни от чего не надо зарекаться.
Гай Юлий Цезарь в этом понимал.
Его приказ сурово выполнялся -
Когда от сна он утром восставал:
- Ты смертен, Цезарь! - стражник восклицал,
- Ты смертен, Цезарь! - чтоб не зазнавался!
Чем не лекарство, милый, против чванства?!
А коль не хочешь, так совет прими:
В какое б ты ни выходил "начальство",
Душой останься все-таки с людьми!
Эдуард Асадов

[Зубрицкая]

Дорожите счастьем, дорожите!
Замечайте, радуйтесь, берите
Радуги, рассветы, звезды глаз -
Это все для вас, для вас, для вас.
Услыхали трепетное слово -
Радуйтесь. Не требуйте второго.
Не гоните время. Ни к чему.
Радуйтесь вот этому, ему!
Сколько песне суждено продлиться?
Все ли в мире может повториться?
Лист в ручье, снегирь, над кручей вяз…
Разве будет это тыщу раз!
На бульваре освещают вечер
Тополей пылающие свечи.
Радуйтесь, не портите ничем
Ни надежды, ни любви, ни встречи!
Лупит гром из поднебесной пушки.
Дождик, дождь! На лужицах веснушки!
Крутит, пляшет, бьет по мостовой
Крупный дождь, в орех величиной!
Если это чудо пропустить,
Как тогда уж и на свете жить?!
Все, что мимо сердца пролетело,
Ни за что потом не возвратить!
Хворь и ссоры временно отставьте,
Вы их все для старости оставьте
Постарайтесь, чтобы хоть сейчас
Эта «прелесть» миновала вас.
Пусть бормочут скептики до смерти.
Вы им, желчным скептикам, не верьте -
Радости ни дома, ни в пути
Злым глазам, хоть лопнуть, — не найти!
А для очень, очень добрых глаз
Нет ни склок, ни зависти, ни муки.
Радость к вам сама протянет руки,
Если сердце светлое у вас.
Красоту увидеть в некрасивом,
Разглядеть в ручьях разливы рек!
Кто умеет в буднях быть счастливым,
Тот и впрямь счастливый человек!
И поют дороги и мосты,
Краски леса и ветра событий,
Звезды, птицы, реки и цветы:
Дорожите счастьем, дорожите!
Эдуард Асадов

[Зубрицкая]

Люблю цветение хризантем в саду.
В осеннем, лиственном пожаре.
Когда дожди стучат в окно
И серость дня, мне душу жалит.
Их не за строгость, чопорность люблю,
Не за надменность, показную важность.
За то, что поздно осенью цветут,
Перед морозом проявив свою отважность.
Когда природа увяданием занята,
В садах унылыми дождями плачет,
Каскады ярких волн из хризантем,
Призывно островком тебе маячат.
Люблю их с детства! Когда мама,
С мороза принесёт букет
И говорит, что эти хризантемы,
От поздней осени - живой привет!
Возможно, терпкий запах хризантем,
Мне детство так напоминает.
Иль пышность красок за душу берёт?
Или же свежесть цвета взгляд ласкает?
Люблю цветение хризантем в саду!
Милее взору нет картины.
Они прекрасны дикой красотой,
Не в упаковке, за стеклом витрины.
О. КОВАЛЕНКО.

[Зубрицкая]

ЧАЕПИТИЕ НА АРБАТЕ
* *БУЛАТ ОКУДЖАВА

* *Пейте чай, мой друг старинный,
* *забывая бег минут.
* *Желтой свечкой стеаринной
* *я украшу ваш уют.
* *Не грустите о поленьях, * *
* *о камине и огне...
* *Плед шотландский на коленях,
* *занавеска на окне.
* *Самовар, как бас из хора, * *
* *напевает в вашу честь.
* *Даже чашка из фарфора
* *у меня, представьте, есть.
* *В жизни выбора не много: * *
* *кому - день, а кому - ночь.
* *Две дороги от порога:
* *одна - в дом, другая - прочь.
* *Нынче мы - в дому прогретом, * *
* *а не в поле фронтовом,
* *не в шинелях,
* *и об этом
* *лучше как-нибудь потом.
* *Мы не будем наши раны * *
* *пересчитывать опять.
* *Просто будем, как ни странно,
* *улыбаться и молчать.
* *Я для вас, мой друг, смешаю * *
* *в самый редкостный букет
* *пять различных видов чая
* *по рецептам прежних лет.
* *Кипятком крутым, бурлящим * *
* *эту смесь залью для вас,
* *чтоб былое с настоящим
* *не сливалось хоть сейчас.
* *Настояться дам немножко, * *
* *осторожно процежу
* *и серебряную ложку
* *рядом с чашкой положу.
* *Это тоже вдохновенье... * *
* *Но, склонившись над столом,
* *на какое-то мгновенье
* *все же вспомним о былом:
* *над безумною рекою * *
* *пулеметный ливень сек,
* *и холодною щекою
* *смерть касалась наших щек.
* *В битве выбор прост до боли: * *
* *или пан, или пропал...
* *А потом, живые, в поле
* *мы устроили привал.
* *Нет, не то чтоб пировали, * *
* *а, очухавшись слегка,
* *просто душу согревали
* *кипятком из котелка.
* *Разве есть напиток краше? * *
* *Благодарствуй, котелок!
* *Но встревал в блаженство наше
* *чей-то горький монолог:
* *"Как бы ни были вы святы, * *
* *как ни праведно житье,
* *вы с ума сошли, солдаты:
* *это - дрянь, а не питье!
* *Вас забывчивость погубит, * *
* *равнодушье вас убьет:
* *тот, кто крепкий чай разлюбит,
* *сам предаст и не поймет..."
* *Вы представьте, друг любезный, * *
* *как казались нам смешны
* *парадоксы те из бездны
* *фронтового сатаны.
* *В самом деле, что - крученый * *
* *чайный лист - трава и сор
* *пред планетой, обреченной
* *на страданье и разор?
* *Что - напиток именитый?.. * *
* *Но, средь крови и разлук,
* *целый мир полузабытый
* *перед нами ожил вдруг.
* *Был он теплый и прекрасный... * *
* *Как обида нас ни жгла,
* *та сентенция напрасной,
* *очевидно, не была.
* *Я клянусь вам, друг мой давний, * *
* *не случайны с древних лет
* *эти чашки, эти ставни,
* *полумрак и старый плед,
* *и счастливый час покоя, * *
* *и заварки колдовство,
* *и завидное такое
* *мирной ночи торжество;
* *разговор, текущий скупо,
* *и как будто даже скука,
* *но... не скука -
* * * * * * * * * * * * *естество.

[Зубрицкая]

Боль свою вы делите с друзьями,
Вас сейчас утешить норовят,
А его последними словами,
Только вы нахмуритесь, бранят.
Да и человек ли, в самом деле,
Тот, кто вас, придя, околдовал,
Стал вам близким через две недели,
Месяц с вами прожил и удрал?
Вы общались, дорогая, с дрянью.
Что ж нам толковать о нем сейчас?!
Дрянь не стоит долгого вниманья,
Тут важнее говорить о вас.
Вы его любили? Неужели?
Но полшага - разве это путь?!
Сколько вы пудов с ним соли съели?
Как успели в душу заглянуть?!
Что вы знали, ведали о нем?
To, что у него есть губы, руки,
Комплимент, цветы, по моде брюки -
Вот и все, пожалуй, в основном?
Что б там ни шептал он вам при встрече,
Как возможно с гордою душой
Целоваться на четвертый вечер
И в любви признаться на восьмой?!
Пусть весна, пускай улыбка глаз...
Но ведь мало, мало две недели!
Вы б сперва хоть разглядеть успели,
Что за руки обнимают вас!
Говорите, трудно разобраться,
Если страсть. Допустим, что и так.
Но ведь должен чем-то отличаться
Человек от кошек и дворняг!
Но ведь чувства тем и хороши,
Что горят красиво, гордо, смело.
Пусть любовь начнется. Но не с тела,
А с души, вы слышите,- с души!
Трудно вам. Простите. Понимаю.
Но сейчас вам некого ругать.
Я ведь это не мораль читаю,
Вы умны, и вы должны понять:
Чтоб ценили вас, и это так,
Сами цену впредь себе вы знайте.
Будьте горделивы. Не меняйте
Золота на первый же медяк!
Эдуард Асадов