ВОСПОМИНАНИЯ !

[Алеников]

И тут я вспомнил свою шутку молодости. Как выпил всю бутылку и оставил

в экстазе своих мимолётных друзей-немцев. Желудок уже ни чему не

удивлялся. Организм давно не детский. Оценил содержимое в грамм триста

пятьдесят, отказался от предложенного стакана:
- Ну, разум, теперь я не прощаюсь…
Реакция немца, как и много лет назад.
- Ну, бывай, камрад.
Но это был ещё не конец. Отъехав от немца метров пятьдесят, слышу от бойца:
- Товарищ капитан, заяц…

[Алеников]

Заговорщицки мигнув глазом, водитель нырнул в машину, и БРДМ плавно

вошёл в воду. Немец зачарованно смотрел на приближающуюся машину. Не

ожидал, наверное. БРДМ вылез из воды, которая продолжала стекать с

машины, как с длинношерстной собаки.
- Вышли тут, как жар горя, тридцать три богатыря, - прокомментировал я ситуацию, - чего звал-то, камрад?
Разговор вёлся на немецком языке, который я хорошо знаю.
- Давай выпьем за дружбу между народами!
- Отчего же нет?

[Алеников]

У разведки много задач. Как-то пришлось прокладывать маршрут для

будущего марша полка на дальний полигон из Росслау на Либерозе (для

тех, кто знает). Я с парой разведчиков, захватив с собой табличек с

колышками, выехал на БРДМе, сверяя маршрут с картой и кроками.

Замечательная солнечная погодка, романтическое настроение. Езда по лесу

навевает мысли о вечном. Через некоторое время подъезжаем к Эльбе.

Моста нет. Речка широкая в этом месте. На том берегу, прямо напротив,

сидит подвыпивший немец. Видимо, тоже природой наслаждается.
- Эй, камрад, ком цу мир! (Зовёт, значит)
И поднял над собой бутылку. Думает, не подъеду. И вновь взыграло ретивое.
- Нетребин, ты после последнего плава, днище не открывал?
- Нет, товарищ капитан, всё закрыто и щели промазаны литолом.
- Ну, тогда, поехали.

[Алеников]

Себе дороже. Но позвонила командиру дивизии, который немедленно вместе

с начальником политотдела выехал на полигон. Но разведчик не был бы

разведчиком, если бы по прибытию на полигон не дал команду завести и

прогреть все машины роты, якобы для подготовки к утренним учениям.

Комдив, не имея аргументов и доказательств, вызвал меня на офицерский

разговор, который не допускает лжи и уловок. Пришлось сознаться.

Дивизионные начальники переглянулись между собой, с трудом сдерживая

улыбки. Видать, вспомнили свою молодость. Трое суток ареста я получил,

но это только добавило славы ночному происшествию.
Не держите на нас зла, господа немецкие фермеры за то, что в

одночасье с ваших комбайнов пропали все “мигалки” – проблесковые

маячки! Но зато вы бы радовались вместе с нами и гордились бы собой,

когда б увидели, как празднично, подобно новогодней ёлке, на ночном

марше идёт техника разведроты на блеклом фоне остального полка.

[Алеников]

Нет особого желания описывать, какие виды вооружения используются для

уничтожения “условного врага”, но страна может быть уверена, пушки и

крупнокалиберные пулемёты не применялись, а западные рубежи Родины

надёжно защищены. Полагаю, что разведка натовской группировки, что по

ту сторону границы, не раз ломала голову от неразрешимой задачи –

разгадать наши планы. Мы утром сами не знали, что будем делать

следующей ночью.
Разведчик, как и сапёр, не имеет права на ошибку. Но для лихой

гусарской выходки он просто рождён. Присвоив разведке статус глаз и

ушей армии, бог развязал ей руки, ноги и мозги. Ноги отданы пехоте,

мозги – штабу. А поэтому, уважаемые немецкие бюргеры, не судите строго

командира разведроты за то, что он, сидя за штурвалом БМП, лихо,

по-кавалерийски, на скорости 80 километров в час промчался по

центральной брусчатой улице вашего ночного города. Полиция даже не

попыталась остановить боевую машину.

[Алеников]

Плох тот воин, который не умеет отдыхать. Вечером, когда отыгран один

заход в преферанс, просыпается древний инстинкт – а не пора ли нам на

охоту. Между полковыми разведротами существовал своеобразный конкурс,

кто больше настреляет зайцев, кабанов. Выбор техники и оружия оставался

за конкурсантами. Вот где в полной мере использовались последние

достижения технической мысли: ночные бинокли и прицелы, пистолеты и

автоматы для бесшумной стрельбы. А, главное, на чём поедем. Нормальное

решение – на БРДМе, конечно. Он бесшумен, мягко идёт. Но сколько водки

надо было выпить роте соседнего полка, чтобы поехать на охоту на БМП?

Мы-то ладно, во время преферанса пили только за мизер. Вот и

представьте, каково немцу. Не кабан страшен, выбежавший на деревенскую

улицу, а ошалевшая БМП, командир которой в случае чего приложит все

силы, чтобы “город подумал – ученья идут…”

[Алеников]

Уверен, он долго будет рассказывать где-нибудь в гастштете* за пивом,

какие необыкновенные, эти русские. Поэтому у них вся надежда только на

технику, а мы привыкли всё больше руками.
Разведчик – романтическая профессия. Для немцев это не новость.

Когда на полигоне начинаются дивизионные сборы разведчиков, в соседней

деревне знают, ночью в лес лучше не ходить. Хоть приборы ночного

видения имеются, а чёрт его знает, вдруг с кабаном спутают. Конечно,

можно привлечь егерей для пресечения этого беспредела, но бесполезно,

отмажутся. Нет, вояки они отменные. Когда идут занятия, тут всё

серьёзно, и начальник разведки дивизии никому спуску не даст. Стрельбы,

вождение, днём, ночью – это святое. Но в те немногие “окна”, когда на

занятиях пехота, можно и расслабиться.

[Алеников]

Живые деньги я брать отказался, а посему вся наша работа оценилась в

один цветной телевизор, электрогазонокосилку и комплект футбольной

формы. Телевизор в Ленинскую комнату, газонокосилка, подтвердит каждый,

кто служил в ГСВГ, вещь просто незаменимая. Ну, а в форме бойцы с

удовольствием сыграют в футбол с любой голоштанной командой полка.
Работа началась и …. кончилась через пять дней.
- Ну, нет сил, товарищ капитан, растягивать эту волынку на двадцать

дней. Нас бы прораб в Союзе на гражданке и за эту канитель убил бы на

месте.
Немец долго приходил в себя от увиденного результата работ. Траншея,

предварительно оттрассированная, выглядела так, как будто её перед

сдачей ещё и отполировали. Мы его убили.

[Алеников]

Поэтому читатель меня простит за то, что я, используя свои знания

немецкого языка и дружеские отношения с местным населением, нашёл

практическое применение пяти своим разведчикам. В Германии не

пользуются большим уважением и спросом земляные работы. Поэтому мой

немецкий друг предложил подзаработать на копке траншеи. Видит бог, я

согласился на это не из корыстных интересов. Солдаты мои ежедневно

получали за свою работу блок сигарет, ящик лимонада и бесчисленное

количество баварских жареных сосисок в ароматных булочках, что по пять

пфенингов. Кроме того, немец рассчитал нормы работы за час, количество

рабочих часов в день, и у него получилось двадцать дней, по его мнению,

шахтёрского труда, который он готов щедро оплатить, согласно их

“капиталистических” расценок.

[Алеников]

…Я всегда мечтал приехать в Германию уже офицером, побывать в школе,

поискать на её стенах свои старые надписи, попытаться найти своих

старых немецких дружков. Отчасти мои мечты сбылись. Приехал, побывал.

Ностальгия разобрала. Но это телячьи нежности.… Как никак командир

разведывательной роты. Не до сантиментов. Служилось в кайф. Но по

прежнему неудержимо хотелось доказывать хоть самому себе, что русская

нация не вписывается в общее представление о ней у местного населения.

По-разному выпадала возможность это проделывать.
В периоды между

летним и зимним периодами обучения существовал подготовительный период,

когда лениво и неспешно старшины готовят учебно-материальную базу для

будущей учёбы.