Zivilcourage / Гражданское мужество: Как бы поступили вы?

Лиля, за почти 20 лет работы в "богодельне", как выражался один знакомый врач, был у меня один случай. Женщина с далеко зашедшим альцхаймером, физически уже беспомощная, но ещё ловко умеющая поддерживать беседу. Почти каждую ночь нам приходилось её мыть, переодевать, перестилать постель. Ей это не нравилось. Вот я и попалась на её плохое настроение. Придралась она к моему акценту и издевалась всё время, пока я её в порядок приводила. А времени понадобилось много, т.к. пришлось её из постели добывать, под душ везти, кровать отмывать и постель менять. Всё это время она не замолкла ни на минуту. Её последнее предложение было "понаедут тут всякие и хотят ещё здесь работать". Это когда я её со стула в кровать перетаскивала, а весу в ней было не меньше моего. К сожалению, рассказала я эту историю при передаче дежурства и дошла она до дочери этой женщины. Той было очень неудобно и не могла она понять, как это её мама на такое способна. Никогда не было у неё предрассудков по отношению к иностранцам и даже наоборот. Вот так эта болезнь может менять человека, вместо рассудка остаются инстинкты. Но это единственный случай. Зато много хороших воспоминаний о людях, тепло ко мне относившихся как раз из-за акцента. Деды, воевавшие в России, или даже бывавшие в плену, были молодыми в те годы. Всякое бывало, не только плохое, но и хорошее, в том числе и любовь. Один дед меня спросил "Тебя как зовут, не Галя, случайно?" Услышал "Наташа" и немного разочарованно произнёс "Тоже хорошее имя..." Ещё была одна бабушка, которую после войны, как многих молодых девчонок восточной Германии, угнали на север России лес валить. Разговорилась я с ней, она была рада, как будто землячку встретила. А когда я из комнаты выходила, слышу, как она своему отражению в зеркале говорит: "Ты слыхала, она тоже из России?" Она своё отражение за соседку из соседней комнаты принимала. Ещё был дед, воевавший на Украине. Тот называл меня "Freundin", у нас были действительно тёплые отношения.