— А барышня что на это?
— Про поэта-де так нельзя говорить.
— А барыня что?
— Ученые-де, говорит, все немного с придурью.
— А барышня что на это?
— Ничего.
— А барыня что?
— Ничего.
Когда я пришел в гостиную, г-жа Пахт и моя Крошка уже сидели за столом, расстелив на коленях салфетки.
— $ Слышала, сударь, что вы по природе человек очень холодный,— начала Крошка.
— Вас не устраивает мой характер?
— Ничуть.
— В таком случае, вы не женщина.
— Извольте объяснить ваши слова, г-н философ.
— Вашу прародительницу Еву прельстил Змий, самое холодное из всех живых существ. Но коль скоро вам не по сердцу мой характер, я утешу себя тем, что пришелся ко двору вашей матушке... Если я правильно понял ее благосклонные взгляды нынешним утром...
Г-жа Пахт, подле которой я сидел, ущипнула меня за колено.
— За что, сударыня, мне же больно!— воскликнул я с совершеннейшим простодушием. Дочка молчала, переводя взгляд с меня на мать с насмешливым любопытством.
— Вы все эдакое сегодня говорите...— начала было г-жа Пахт.
— Что ж, давайте переменим тему разговора. Эта индейка превосходна.
— Какая же это индейка, это кролик, сударь,— возразила Мария.
— Оно и видно, что вы не изучали философию.
— Это почему?
•— Вкус — понятие субъективное; вкус заключен лишь й нас самых и, следовательно, то, что для вас — кролик, для меНя — индюшка, поскольку мое «я» в эту минуту ощущает именно вкус индюшки.
Госпожа Пахт, забывши про обиду, прыснула со смеху.
— Вы невозможны, милостивый государь, с вашим духом противоречия.
— Противоречий вообще не существует в природе, милостивая государыня. Вы просто не знакомы с Гегелем.
Вошел Дитрих, так звали моего лакея.
— Там пришел человек от господина барона.
|