[Deja Vu]

ответила другу Marina Wolmann (Rempel)
Марина, я просто не люблю врать. Или- выставлять себя в выгодном свете, чтобы земляки "признали" меня за свою. Поучительная басня Крылова о белой вороне проросла во мне зерном, которое дало такие входы: не стремись быть "своей" среди людей чуждых тебе мировоззрений. И отторгание всего русского, как только переехали на другую сторону, мне чуждо.
В Антрагах 1991 г, я не помню, чтобы стоял вопрос о Муттершпрахе. А другие вопросы помню: о том, пыталась ли я выехать раньше, куда обращалась? отвечала "в немецкое посольство в Москве"- и это соответствовало действительности. 1 запрос на выезд в Германию я посылала ещё в 1987 г, по линии моих мамы и бабушки. Но мне ответили, что в настоящее время выезд возможет только к прямым родственникам. Потому я смогла выехать не по своей линии, а по линии моего 1 мужа- тоже немца. И уже в Германии Einburgerung 1941 г моих родителей сыграло для меня решающую роль, в определении статуса моего Einburgerung-a.
При регистрации нашего прибытия в Киле собеседование с нами проводила полячка. Вначале нам разрешали брать старших, кто хорошо знал немецкий язык. установить, что я лично не знала немецкий язык, в связи с чем не могла утверждать, что говорила на нём в семье моей матери, было нетрудно. Полячка, как я помню, посетовала на это: "Как вы собираетесь тут жить, не зная языка?"- но у неё не было тогда ещё право отказать нам в приёме. И сама она вдруг заговорила с нами по-русски, как и в других отделах, где немецкие работники заполняли наши документы: как правильно, по-немецки записать наши имена и фамилии, и др. уточнения.
Когда здесь А. Триппель и другие участники пишут вдруг "примазалась к немцам", то это естественно задевает моё достоинство. Не была бы я немкой, наверное, это задевало бы меня в меньшей степени.