Их жизнь уже сама сложила повесть,
Ее бы не пропеть, а прокричать,
Взрывая чью-то чистенькую совесть,
Привыкшую не спорить и молчать.
Какая получилась бы баллада
Из детских слез, из песен и молитв!
Здесь лишних слов выдумывать не надо,
Здесь каждый звук с людской судьбою слит.
Скорбя поем о щупленьких подростках,
С лопатами прошедших полтайги,
В пятнадцать лет, увы, понять непросто,
Что трудармейцы вовсе не враги.
О Венцеле, который стал Венцовым,
О Генрихе, под именем Андрей,
О том, какие тяжкие засовы
В бараках трудармейских лагерей.
Их жизнь уже сама сложила повесть,
Ее бы не пропеть, а прокричать,
Взрывая чью-то чистенькую совесть,
Привыкшую не спорить и молчать.
И лишь надежды слабое дыханье
Тепло несет в озябшие сердца.
Давайте, помня наши испытанья,
Споем балладу жизни до конца.