После того дня Колька стал меньше пить и познакомился в геологоразведке с геологами. После года работы в Чаган-Узуне, он поступил в Томск на геологоразведочный факультет, освоил профессию о которой всю жизнь мечтал и стал начальником геологоразведочной партии. Судьба нас развела насовсем и мы с ним потом очень редко встречались. 24 мая 2006 года ему исполнилось 60 лет. Мне удалось раздобыть номер его мобильного телефона и мы с Марийкой позвонили ему отсюда из Германии, поздравили с юбилеем. Колька был не у себя дома, а в тундре, около буровой вышки. Уже давным-давно на пенсии, но по-прежнему в геологии. С тремя инфарктами ищет газ.

Я сидел у костра на этом бесснежном морозе и думал: «Боже мой, как далеко Кольке отсюда до Аи! Он сможет съездить домой только на каникулах, а я съездил домой уже несколько раз. Вспомнил фотографию, которую Колька вложил в письмо. Вид села с горы, из-под которой теч?т священный источник.
Несколько тополей у села и вс?. Кругом голые безлесые горы. На обороте снимка Коля написал: «Темница без реш?ток, дыра средь гор Чаган-Узун!» Да, Колька был поэтом. Как Лермонтов на Кавказе. Правда, как я понял никто бы не позволил его пристрелить на дуэли, коли он в первый же месяц наш?л в селе столько друзей.

В доме Колька расстелил на полу постель, свет не включал, окна мы зад?рнули шторами, устроились прямо на полу и всю ночь проболтали о своей новой жизни. Время от времени вокруг дома шастал остаток разбитой компании, огорч?нной тем, что на дверях висит замок и никому неизвестно было куда мы исчезли. Утром Колька проводил меня до тракта. Снега не было, но лужи застыли. Дул холодный ветер. Мы подожгли какой-то пень, на берегу реки, чтоб согреться. Пламя стелилось на ветру прямо по земле, вокруг ни души, село счастливо храпело с похмелья, тракт опустел, мы одни сидели у этого огня и вспоминали свою жизнь. Как Колька первым влюбился в Марийку Штро, а следом за ним и я. Как он потом влюбился в распутную Райку и писал ей стихи. Как вся группа спасала его потом и строила планы, на основе только что полученных знаний по психологии, чтоб их разлучить. У старших сокурсников в этом деле был уже жизненный опыт и эксперимент удался. Кольку от Раи отлучили...

Чтобы отвязаться от компании и поговорить со мной наедине, Колька предложил парням сходить всем вместе в клуб в кино. Пошли в клуб. Шли мимо магазина геологической экспедиции. Колька сказал, что зайд?т в магазин и докупит коньяка, без которого невозможно будет провести конференцию по просмотренному фильму и потом догонит остальных. Колька взял коньяк, зан?с его в клуб и отдал кому-то из парней. Когда выключили свет, мы незаметно
срылись из клуба домой. Мы зашли в дом. Колька взял в чулане молоток и выбил им две доски и подвесил их на два гвоздя обратно. На стройке работали! Это тебе не ляп-тяп, а тяп-ляп!! Колька закрыл снаружи дом на замок, раздвинул эти отбитые две доски, залез через дыру обратно в сенки и сдвинул доски обратно на место.

Хозяева дома сообразили, что в эту субботу пьянка будет необыкновенной! Как никак к Николаю Александровичу ведь лучший друг приехал в гости! Тоже учитель, молодые казахи помогут своему новому русскому другу Николаю оказать достойный при?м. Кто уже рванул за коньяком в вечерний магазин. Чтоб не видеть весь этот бардак в сво?м же доме, хозяева оделись и ушли к кому-то в гости, а я пил после штрафной наравне со всеми. Если бы не та банка с маслом, обратно в Хабаровку я бы живым не вернулся. Никогда в жизни ни до, ни после я не пил столько много враз коньяка и водки.

Горница, в ней как положено русская печь, на печи бабка с дедом смотрят вниз. Внизу стол, за столом молод?жь Колькиного возраста, на столе бутылки, очень много бутылок. Их столько много, что для закуски места почти не хватает. Колька вста?т и качаясь плыв?т ко мне в объятия. Потом он знакомит меня со своими новыми друзьями. Мне наливают штрафную. Я отпираюсь, говорю, что сегодня уже выпил целый стакан водки, что если выпью ещ? столько же,то умру. Парней это так рассмешило, что они чуть не попадали со стульев. Бабуля слазит с печи, доста?т поллитровую банку сливочного масла и су?т мне под нос:
-Милок, оне вить не отстанут. Еслиф не хочишь помереть, то ешь это масло прямо ложкой. Еслиф всю банку съешь то не помр?шь.

После Яломана мысли мои про Колькину участь стали развиваться совсем в другом направлении. В Чибите мужики завезли меня на автобазу ЧВТ и повели в столовую. Один заказал на меня чашку пельменей, другой пош?л искать попутную машину. Не успел я опорожнить тарелку, как выяснилось, что ЧВТэвский ЗИЛ уже жд?т меня на выезде. От Чибита до Чаган-Узуна ехали в сумерках. Напротив Чаган-Узуна шоф?р высадил меня и пожелал всего хорошего. Хорошего впереди было мало. Суббота, вс? деревня на рогах. Колькина квартира была недалеко от края села, какая-то девочка мне показала где жив?т новый учитель физики Николай Александрович. Подхожу к избе, стучусь в дверь, открывают. Картина называется «Не ждали!»

Свечерело. Я лежал на матрасах и думал о Кольке. Ну как так - нельзя отказаться. Вр?т Колька вс?. Знает, что не выдержу и припрусь вверх по тракту прямо к нему. Лучше бы домой в Аю поехал. Нет, здесь тоже здорово! На матрасах прямо к Кольке в Чаган-Узун! Вез?т же мне! На Яломанском мосту автолавка остановилась. Открывается дверь, смотрю с матрасов вниз на мужиков: « Вылазь! Прыгай вниз!» Спрыгнул. Мне суют в руки полный стакан водки и кусок колбасы:
-Пей!
-Не хочу!
-Пешком пойд?шь
Я к тому времени успел уже два раза спиртным отравиться и у меня выработалась антиалкагольная неприязнь. Что делать? Как быть? Мужики ждут. Я махом залил в себя весь стакан, мужики закинули меня обратно в кузов
вместе с колбасой. Я даже не спел полюбоваться ночным видом Яломона и машина тронулась дальше в путь.

Где-то через месяц приходит от друга из Чагана письмо. В н?м ужасные вещи: Колька пропадает! Запился. Если не пить, то станешь предателем, врагом. Если пить, то станешь алкашом. Колька выбрал второе, после этого выйти из компании вообще невозможно. Я еле дождался субботы и прямо с уроков пош?л на остановку. Проходящий вверх автобус был переполнен и меня не взяли. Взяла какая-то автолавка, груженная матрасами. В кабине сидели два вес?лых мужика, готовых мне помочь чем только угодно. Они сказали, что едут только до Акташа, но оттуда с автобазы ЧВТ легче верх уехать. Меня как мешок с картошкой закинули в крытый кузов прямо на матрасы. До потолка оставалось ещ? много места, я катался по всему кузову от окошка окошку и разглядывал тот Алтай, который раньше ещ? не видел. Дальше Чекета моя нога никуда ещ? не ступала.

После педкласса Колька попал в Кош-Агач, а оттуда его направили в Чаган-Узун. В том районе живут не алтайцы, а российские казахи. Алтайцы – национальное меньшинство России, кош-агачские казахи – национальное меньшинство Горного Алтая. Кольку устроили на квартиру к каким-то бывшим золотоискателям, которые переселились туда ещ? до войны из Аи. До войны в Нижней Каянче был такой же бум как в Эльдорадо. Народу жило в то время за Ч?ртовым пальцем раз в десять больше, чем сейчас. Потом вс? поутихло и золотоискатели кинулись в другие места. Так и попали Колькины хозяева в Чаган-Узун. Жить у земляков на квартире не так одиноко, жив?шь вроде как у родни.