Ein Bettelkind in Sibirien.

Es trippelt und stolpert bei Schnee und Wind
Auf sibirischen Wegen ein deutsches Kind.
Die Eltern, die nahm man ihm weg mit Gewalt.
Und Oma ist krank und der Ofen ist kalt.

Мария Штерцер, актриса из Абакана, ныне проживающия в Германии, писала в своих стихах:
"Колодец из которого пила,
не заплюю, ни шёпотом, ни криком
Россия, ты мне мачехой была,
И матерью с печальным бабьем ликом."

2.
Мохнатые табачные головки
он поливал, полол и удобрял,
и сил уж не хватало на морковку,
на тропке между грядок засыпал.
Мать, от усталости забывшая про ласку,
будила подзатыльником подчас.
лишь бабушка, нашептывая сказку,
все повторяла: "Hab dich lieb, mein Schaz".
Махоркой всех соседей удивили,
а осенью он в школу не ходил,
пока, давясь от ядовитой пыли,
сушеный лист весь в ступе раздолбил.
Посылку получил отец зимой,
и стал менять махорку он на хлеб...
Окончилась война, отец пришел домой.
Иван уж повзрослел, пятнадцать лет.
На кухне собрались большой семьёю,
все ждали слов каких-то от отца.
А он сказал, прикрыв глаза рукою:
"Мне Ванькина махорка жизнь спасла".
Когда Иван глядит в былое с горки,
пыль табака он вспоминает сразу.
Он в детстве столько вырастил махорки,
что в жизни сам не закурил ни разу.
Автор истории Иоган Колманн, живущий сейчас в Лейпциге.
Автора стихов не запомнила.

Ванькина махорка.
Он видит часто, как девчонки курят,
целуясь на трамвайной остановке,
и, весело бросая недокурки,
взлетают на трамвайную подножку.
Он их не судит. Жизнь теперь другая,
но только почему-то очень горько,
когда девчонки пачку открывают,
он вспоминает Ванькину махорку.
Сибирь, война, все судьбы на изломе,
сестренка, мать. В трудармии отец.
И писем нет. Один мужчина в доме,
а мужичку всего-то девять лет.
Картошка мерзлая, и очередь за хлебом,
и валенки продрались до конца.
Но мама знает, легче будет летом,
а главное - письмо есть от отца.
Он пишет, что вполне здоров и весел,
ручной пилой привычен лес валить,
что хочется ему дожить до встречи
и, может быть, махорки покурить.
Весной копали целину лопатой,
мать где-то добывала семена,
и стало главной Ванькиной заботой
растить табак в посылку для отца.

Спасибо огромное!

В фуфайках, ежась от мороза,
Все с пятьдесят восьмой статьей,
Шагали в лес "враги народа",
Их злобно подгонял конвой.
Мы под конвоем не ходили,
Но знали, что и мы "враги".
"Фашисты", - вслед нам говорили.
А раньше были "кулаки".
Нам лапти хорошо знакомы,
Вши, гниды, блохи, комары,
Паек, советские законы
И тучи жгучей мошкары.
По тротуару в три дощечки,
По шпалам шел наш детский путь
От Сарагулки до Поречья -
Учились выжить как-нибудь.
Здесь мы прощались с нашим детством,
Темнели мамины глаза,
Нас уносила в неизвестность
Железных рельсов полоса.

БОЛЬШОЕ ВАМ СПАСИБО!!!

Das Lied der Wolgadeutschen.
Neunzehnhunderteinundvierzig
Ging der Ruf durchs Wolgaland,
Alle Deutschen mussten fliehen
In ein kaltes fremdes Land.
Wir mussten fort in fremde Lande
Und ich stehe so ganz allein,
Kann nicht bei meiner lieben Mutter,
Nicht bei meinem Vater sein.
Wir mussten fort in fremde Lande
Und ich blieb so ganz allein,
Kann nicht bei meiner lieben Schwester,
Nicht bei meinem Bruder sein.
Kein Vater, keine Mutter,
Und ich bin so ganz allein,
Muss mein Brot mir selbst verdienen
Und das ist so hart wie Stein.
Abends wenn die Lufte wehen,
Und der Mond am Himmel scheint,
Steigt in mir das hei?e Sehnen,
In der Heimat mocht` ich sein.
In der Heimat aus der Ferne,
In der Heimat mocht' ich sein,
In der Heimat, in der Heimat
Gibt's ein frohes Wiedersehen.

Песня поволжских немцев.
Разнеслась мгновенно в сорок первом
По всему Поволжью словно эхо
Весть о том, что местных немцев
В край далекий принуждают ехать.
Дальний край и все вокруг другое,
Я стою один и сердце ноет.
Помню лишь прощальный
Взмах рукою...
Ни отца, ни матери со мною.
Дальний край и все вокруг другое,
Я стою один, жжет боль утраты,
Помню лишь прощальный
Взмах рукою...
Ни сестры со мною нет, ни брата.
Обречен на долгие скитанья,
Но за что нам всем такое горе?
Хлеб, добытый мной на пропитанье,
От обиды застревает в горле.
Вечером сквозит холодный ветер,
Тускло светит бледная луна.
Дом родной милее всех на свете,
Дом на Родине, а Родина одна.
К ней душа моя стремится
Полететь, минуя все преграды.
Полететь свободно, словно птица,
От свиданья предвкушая радость.
Перевод Ирины Пашкевич.

Материнская Молитва
О, Господи, как краток путь земной.
Свечу мою задуть стремится ветер…
Молю, Ты смерть не посылай за мной,
Пока во мне нуждаться будут дети.
Ты можешь хворь любую исцелить,
Простишь меня и примешь покаянье.
Лишь только Ты умеешь так любить
И понимать телесные страданья.
Ты путь прошёл от ясель до креста,
Господь, принявший облик человечий.
Твоя непостижима доброта,
Ты был, и есть, и неизменно вечен!
Храни детей моих среди невзгод.
Не допусти угрозы смертной битвы!
И верю я, от зла их сбережёт
Моя, слезой омытая, молитва…
О, Господи, как краток путь земной.
Свечу мою задуть стремится ветер…
Молю, Ты смерть не посылай за мной,
Пока во мне нуждаться будут дети…

Посвящается всем, пережившим войну и ссылку.
Спасибо вам!
Вы не могли, как мы, на всем готовом,
Счастливо жизнь совместную начать,
Судьба была жестока и сурова,
Такую грех кому-то пожелать.
Узнали вы и холод, и разруху,
Войну и ссылку из родных краев,
И хлеба не всегда была краюха,
И не всегда - над головою кров.
Но, невзирая ни на что на свете,
Умели вы всегда достойно жить.
И мы - теперь большие ваши дети,
Пришли к вам, чтобы поблагодарить.
Спасибо за советы, за подмогу,
За все, что вынесли терпением своим,
Мы каждый, отыскав свою дорогу,
Надежно на земле теперь стоим.
Но не даем вам и сейчас покоя,
То там, то тут за что-то теребя,
Где место отыскать еще такое,
Где так надежно чувствуешь себя?
Спасибо вам, любимые, родные,
За всё (что невозможно перечесть),
Спасибо вам за то, что вы такие,
Всегда и всюду в нашей жизни есть.
Вальдемар Классен.

Der Fremdling.
"denn ich bin ein Gast bei dir, ein Fremdling wie alle meine Vater." * * * * * * * * * * *Psalm 39,13
In der Heimat
seiner Vorfahren
wurde er aufgenommen
als einer, der dazu gehort.
Und er kam damit nicht zurecht.
Durch viel Ungeschick
gelang er wieder
zur vertrauten Entfremdung,
zur Nichtakzeptanz
und gewohnter Verbitterung.
Und fing wieder an,
fur sich zu kampfen.
Wie gewohnt.
Georg Lowen.

Светлая память им.

Die Ahnenforschung
fuhrte nach Flandern
zu zwei Mannern,
die damals beide
meinen Namen trugen.
Einer war Diamantenschleifer,
der andere - Stra?enfeger.
Wer war mein Vorfahr?
Schon ist
das Glitzern der Brillianten,
aber auch
die Sauberkeit der Stra?en
hat ihren Glanz.
Ich kann frei entscheiden,
es kommt auf das Gleiche hinaus:
In der Ukraine
Hunderte Jahre spater
waren sowieso alle Bauern.
Georg Lowen.

Bella Jordan


* * Наши биографии


Мы своих не помним прадедов,
Мы о них забыли начисто,

И в убогих биографиях
Наши прадеды не значатся.
Как там было имя-отчество?
Расспросить бы, да все некогда,
А, точней, не очень хочется -
Есть дела важнее этого.


В суете сует взращенные
Навсегда расстались с корнями
Наши души развращенные
С пуповиною оборванной.
Не заметили, что голые,
Что убоги и обкрадены.
И с небес, взирая горестно,
Нас жалеют наши прадеды.


Время мчится быстрой конницей,
Все старее время каинов,
И замучает бессоницей
Запоздалое раскаянье,
Но к возмездию неравному
Нас уже приговорили -
Мы уйдем, а наши правнуки
Не заметят, что мы были.

Wenn die Enkelkinder
wenige Worte
in der fruheren Landesprache
ihrer Gro?eltern sprechen,
sind diese entzuckt.
Sie bewundern die Kleinen.
Die Gro?eltern leben mit dem Wissen,
dass sie hier die anderen sind.
Die Enkelkinder
begreifen die Bewunderung,
als das sie hier
was Besonderes
werden konnen.
Georg Lowen

Люди должны знать кто они, откуда,
Нужно знать, кто были их предки
...
Потому что мы как слепые...
.................................................. .....
Не знают прошлого потомки,
Не знали будущего предки,
Душа чужая, как потёмки,
Своя душа, как птица в клетке.
Мы одинокие обломки,
Чьи мы потомки, чьи мы предки,
Мы, как оборванная плёнка...
Мы, как обрубленные ветки...
.................................................. ....
Прозвучало в передаче "Моя родословная" от 23.01.2010

НА КЛАДБИЩЕ В ХАДАМАРЕ

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * Всем «без вести пропавшим»

Легко быть живой мне в мае
Средь старых чужих могил.
По надписям стёртым блуждая,
Мой взгляд на одной застыл.

И вдруг, как удар по нервам,
От очень знакомых дат:
«Двенадцатый – сорок первый».
О, Боже! Немецкий солдат!

Но от чего мне так грустно,
И сердце моё болит?
«Наш брат… он погиб in Rusland».
Ах, этот готический шрифт!..

И в имя чужое буквы
Сложились с большим трудом.
А я оказалась будто
Там, где родной мой дом.

На обелиске у клуба,
Где так же трудно прочесть,
Не потоптавшись по клумбе,
Надпись похожая есть…

Ведь кто-то же вас заставил,
Мужчины до тридцати,
Свой дом и семью оставив,
Войной друг на друга идти!

На варварском поле минном
Под жуткий снарядов вой
Гессен и Украина
Встретились под Москвой.

Как ты ругался матом,
Пытаясь стрелять на бегу!
У немца же к автомату
Примёрзли пальцы в снегу.

Упали вы рядом, оба
В небо глядя с тоской.
В растопленном кровью сугробе
Нашли вы вечный покой…

За то, что твоими руками
(Виню же себя сама!)
Я глажу могильный камень,
Прости меня, дед Кузьма!

* * * * * * * * * * * * * * * * * * Елена Кандыба Крайбель * *25.05.10. *09:41

Opa Gottfried * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Einmal am Wolga lebte mein Ahne,
War er sehr glucklich?-Vielleicht,
Damals,bis zur bestimmte Zeit,
Hatte er alles, um glucklich zu sein.

Am Rande der wellt im Dorf Oberdorf
Er baute ein raumiges Haus
Mit seiner Familie hat sich gefreut,-
Die Zukunft sah wunderschon aus.

Am russischem Sand hat mein Opa
Sein „uppiges Schlo?“aufgebaut,
Er hat nicht geahnt,da? bald klopfte
Der Not und alles wird beschlagnahmt.

Alle Deutsche wurden vertrieben
Vom Wolga, vom Heimat hinweg,
Dem Opa ist auch nix ubrig geblieben
Mit Frau und Tochtern floh er weit weg

Bald wurde erfasst er und erscho?en
Mein armer Opa Schuldais Gottfried.
Irgendwo in Karelia liegen seine Knochen
Wo genau?-Ich wei? es auch nicht.

Funfzig Jahren spater-Rehabillitierung
Bekam meine Mutter und weint:
Warum,blo? warum,du Regierung.
Hast du ihn damals als Volksfeind genannt?

O,mein Gott,warum lie?est Du zu
Grausamen Tod unschuldigen Menschen?!
Und Mutter fugte leise hinzu:
„Alles ist gegen Gotteswillen geschehen.

Im gottlosen Land-wo Stalin regierte
Und kommunistisch Teufel ging los,
Gab`s keine Gesetze.nur pure Begierde
Nach Macht und nach Blut hoffnungslos!“

Arme mein Opa und meine Oma Natalia
(Sie starb von Hunger in Komi-Taiga).
Ihr seid die Opfer dieser Regime,
Im meinem Herz ihr seid fur immer da!


Verfasst von R.Sommerfeld.27.12.1998

МОЯ СЕМЬЯ - МОИ СЕМЬ «Я»
Сергей Ирза
А что есть, громкое – СЕМЬЯ?
Да! И жена, и дети!
И вся огромная родня,
Кто жил – живет, на свете!
И в «древе» жизни есть семь «Я»:
Две бабушки, два деда!
Отец и мама, снизу я,
Как отпечаток следа!
СЕМЬЯ, семь «Я», семь раз по «Я»!
Смысл жизни – паутина!
Твои семь «Я», мои семь «Я»,
Картинам всем, КАРТИНА!

ГЕНЫ И МОЗГИ
Сергей Ирза
Своих родных напоминаем внешне,
В манерах, в поведении, в осанке,
Мы унаследуем от праведных и грешных,
Черты веков, ушедшие в останки!
Цвет глаз, разлет бровей, изгибы губ,
Нам достаются без труда в наследство,
И та же мудрость, вложенная в зуб,
Нас отличает друг от друга с детства!
Храним мы память наших стариков,
Вобрав в себя ряд хромосом и гены,
И лишь мозги – с нуля, и без подков -
Безродные, беспамятные стены!

Я родом оттуда, где серп опирался на молот,
а разум на чудо, а вождь на бездумие стай,
где старых и малых по селам выкашивал голод,
где стала еванглием "Как закалялася сталь",

где шли на закланье, но радости не было в жертве,
где милость каралась, а лютости пелась хвала,
где цель потерялась, где низились кроткие церкви
и, рушась, немели громовые колокола...

где шумно шагали знамена портяночной славы,
где кожаный ангел к устам правдолюбца приник,
где бывшие бесы, чьи речи темны и корявы,
влюблялись нежданно в страницы убийственных книг.

где судеб мильоны бросались как камушки в небо,
где черная жижа все жизни в себя засосет,
где плакала мама по дедушке, канувшем в небыль,
и прятала слезы, чтоб их не увидел сексот,

где жизнь обрывалась, чудовищной силой исполнясь,
где, нежно прижавшись, прошли нищета и любовь,
где пела Орлова и Чкалов летел через полюс,
а в чертовых ямах никто не считал черепов...

где вздохи ровестников стали земной атмосферой,
винясь перед нами,а я перед ними в долгу,
где все это было моими любовью и верой,
которых из сердца я выдрать еще не могу...

тот крест, что несу, еще годы с горба не свалили,
еще с поля брани в пустыню добра - не ушел,
как поздно я к вам прихожу со своими стихами...
как поздно я к Богу пришел с покаянной душой...

Автор?

НОСТАЛЬГИЯ.
Если вы были ребёнком 60-х, 70-х, 80-х, оглядываясь назад, трудно поверить, как мы выжили.
В детстве мы ездили на машинах без ремней и подушек безопасности.
Наши кроватки были раскрашены яркими красками с высоким содержанием свинца.
Двери часто не запирались, шкафы не закрывались никогда.
Мы пили воду из колонки за углом, а не из пластиковых бутылок.
Никому не приходило в голову кататься на велосипеде в шлемах.
Мы уходили из дома утром и возвращались поздно вечером, когда зажигались фонари (там, где они были).
Мы ели пирожные, мороженое, пили лимонад - и никто от этого не толстел.
Из одной бутылки пили несколько человек, и никто от этого не умер.
У нас не было игровых приставок, компьютеров, множества телеканалов спутникового телевидения, компакт-дисков, сотовых телефонов, интернета... Мы неслись толпой смотреть мультфильмы в ближайший дом, так как мультики показывали по времени.
Некоторые ученики были не такими сообразительными, поэтому их оставляли на второй год.
Насамом деле есть не семь чудес света, а гораздо больше. Разве не чудосвета первое советское средство после бритья! Помните? Кусочки газеты!!!
А такое чудо, как тюнинг автомобиля Москвич - 412! Помните? 5-копеечные монеты по периметру лобового стекла, меховый руль, эпоксидная ручка коробки передач с розочкой.
Пирожок с повидлом - ну разве не чудо! Никогда не угадаешь с какой стороны вылезет повидло!
А вот этот чудесный мамин развод: "Я тебе сейчас покупаю, но это тебе на день рождения".
А волшебная бабушкина фраза на прощание: "Не забудьте банки вернуть!"
А холодильник ЗИЛ, помните? Это же однорукий бандит: дёргаешь за ручку - сыпятся банки.
Бесплатная медицина. Это тоже чудо. Врач один, а очереди две: одна - по талонам,другая - по записи, была ещё и третья - "Я только спрошу".
Сколько ещё было чудес света!
Маленькое окошко с кухни в ванную - Что там было смотреть?
Обувная ложка - лошадка.
Зубной порошок, который чистил не только зубы, но и серебро и стёкла на окнах.
Молоко в бутылках с крышечкой из фольги.
А автоматы с газированной водой!!! Там был гранённый стакан - один на всех. (Сегодня никому в голову не взбредёт пить из общего стакана.) А ведь раньше все пили из одного стакана и никто не боялся подхватить какую - нибудь заразу. Кстати,эти стаканы использовали местные пьяницы.И представьте себе, они их ВОЗВРАЩАЛИ.
А белая простыня на стене и выключен свет. Нет, это не секта. Это - диафильм.
Дым валит, едкий запах по всей квартире. Это - выжигание. Миллионы советских мальчиков выжигали на дощечках разные картинки.
А девченки играли в резиночку. Так никто и не знал правил в эту игру.
А ещё все сидели в ванной на опущенном стульчике, причём в темноте - при красном фонаре. Догадались? Обычная печать фотографий. Вся наша жизнь на чёрно-белых фотографиях, отпечатанных собственными руками.
Если Вы *- один из того поколения, я Вас поздравляю!

Снег сибирский.
Шагал,спотыкаясь,дорогою слёз
Немецкий ребёнок в сибирский мороз.
Чекисты в тюрьму мать с отцом увели,
Нет хлеба,и в печке погасли угли.
А голод -не тётка,и хочется жить!
И стало дитя милостыню просить,
Малец по враждебной чужбине шагал,
Одно только слово по русски он знал.
Однажды пришёл на чужой он порог
И,хлеб,как зовётся припомнить не смог.
Над ним посмеялись и выгнали прочь...
За дверью мальца караулила ночь.
Голодный ребёнок продрог до костей...
"Таких в мире много незванных гостей"-
Сказала метель,уводя сироту
К сугробам,где смерть на почётном посту...
Нашли его мёртвого люди потом,
Укрытого бережно снежным рядном.
Застыла слезинка на бледной щеке,
Зажат, будто хлеб,снег цибирский в руке.

Вчерашний день уходит прочь,
Дилемма прожитого Ночь -
Беда, но некому помочь.
Дилемма прожитого Ночь…
Жестокой поступью войны -
Есть приговор, но нет вины,
А ложь - потеха сатаны.
Есть приговор, но нет вины…
Ползет этапом эшелон,
Быть может это страшный сон.
Но гложет души вьюги стон.
Быть может это страшный сон…
У матери нет молока,
В глазах детей упрек векам,
Мороз и голод, не достанешь кипятка.
В глазах детей упрек векам…
На переездах под прицел.
Два шага в сторону - расстрел,
Но каждый Верил и терпел.
Два шага в сторону – расстрел…
И вдоль заснеженных путей
Могилки старых и детей –
Посев затерянных смертей.
Могилки старых и детей…
Слепа История, как бред,
Во времени чернеет след.
Кого винить, кто даст ответ?
Во времени чернеет след.
* *Чернеет след…

Александр Приб
Лирика
Уходят обозы...
Уходят обозы в волшебные дали,
В обозах крестьяне германских земель.
В заплечных котомках Святые Скрижали
Ведет колонистов Юлиус Лель.

Их манит восход чарующей силой,
Влечет, невзирая на трудность пути.
Прощание нежное с Родиной милой
Сменилось надеждой. Ах, Боже, прости!

Прости отчий дом и Рейн тихоструйный!
Придется ль вернуться, к порогамтвоим?...
Прости Лорелея, мы голос твой чудный
Запомним навеки, в сердцах сохраним!

Уходят обозы, в обозах дитятки,
Взрослые рядом пешочком идут.
Плуг из железа, стальные насадки,
Пилу и *топор на телегах везут.

Русь впереди, о ней каждый наслышан
Волга и Днепр, - заменят ли Рейн?

28 августа 1941 - 2011г.



Вечная память жертвам геноцида

немецкого народа в СССР!


Долгих и счастливых лет жизни тем,

кому удалось его пережить!


Никто не забыт и ничто не забыто!!!

,Des 70-jahrige Jubilaum der Deportation ist am 28 August.
Вас тысячи гибли в холодных застенках,
И память об этом потомкам нужна.
Вы кровью своею писали на стенках
С немецким акцентом свои имена.
Никто на надгробьях не высечет списков,
Но главное, — нам бы о том не забыть.
И память сынов будет вам обелиском
На ровных площадках безвестных могил.
И мы не забудем о тех лихолетьях,
И память о том нас тревожить должна.
И наши потомки, спустя хоть столетья,
Пусть выпьют бокал. Молча... Стоя... До дна

^
^^^
^^^^
^^^^^
^^^^
¦
----------
-----------¦
----------¦¦
---------¦¦¦
--------¦¦¦¦
-------¦¦¦¦¦
------¦¦¦¦¦¦
-----¦¦¦¦¦¦¦
----¦¦¦¦¦¦¦¦
---¦¦¦¦¦¦¦¦¦
--¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦
-¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦
¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦
¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦
¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦
Дорогие друзья!!!
Давайте передавать эту свечу друг *другу
В знак скорби *¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦

Якоб, добрый вечер! Посылаю вам ссылку на видео об открытии памятника российским немцам, жертвам репрессий в г. Эгельс. Если сочтете нужным, может разместите в группе. Я взяла её из другой группы.
***********.youtube.com/watch?v=OOz7UYZCs-c&feature=player_embedded

Чем можно нас сегодня удивить...?
Свободой слова или отношений,
Когда мы гнёзда продолжаем вить,
Забыв о чувствах, не выслушивая мнений.
Создав защитный свой противовес...
Отбросив силу прежних убеждений,
Не смотрим даже, кто кому в карман залез,
А видим тягу мирских всех искушений.
Порой на всё, на всех нам наплевать,
Возводим стены из своей морали...
Мы стали быстро почему-то забывать
О том, что люди веками собирали.
Отсеивали грязь... гнилую шелуху,
Всё лучшее - собирали и копили,
Чтоб передать потомкам не труху,
А доброту, что в душах у себя носили.
От нас всё это - в прошлое ушло...
А жаль, там было нам к чему стремиться,
Но к сожаленью - поле сорняками заросло
И *нужно время от грязи чтоб отмыться...

Der Rucksack.
(1990)

Des Weges geht gekrummt ein Mann, * *
Der seinen Sack kaum tragen kann.
"Vertrau mir, Vaterchen, den Zweck,
Wozu du schleppst ihn Eck' zu Eck'?"
Mein Sohn, ich kenne noch die Zeit,
Als ich schritt froh umher,
Von Last und Kummer war befreit
Mein Rucksack war noch leer.
* *
Doch wuchs allmahlich Tag fur Tag
Mein Sack, soviel er konnt'.
Man stopfte den Soldatensack
Mit Krieg und Finnlandsfront.
Den zweiten Krieg ich tragen mu?.
Blockade, Frost sind dort.
Faschist mir schrie: "Ergib dich , Russ'!"
Doch zerrt' den Sack ich fort.
Noch funfzehn Jahr Verbannungsfrist
Trug ich im Sack fortan.
Du, Ur-Ur-Urgro?vater bist
Der Schuldige daran.
„Du! Deutsches Aas!", ein Schlag, ein Hieb,
„Halt' s Maul! Kenn deinen Platz"...
Dort in dem Rucksack stecken blieb
Der grausam schwere Satz.
So schleppte ich bergauf, bergab
Den Sack im Lebenslauf,
Wie Christus trug sein Kreuz zum Grab.
Ich fiel, stand wieder auf.
Und glaub mir, Sohn, nicht ich allein -
Es sind so manche noch
Die ganz erschopft des Tragens sein,
Gekrummt von ihrem Joch.
Und hast du Kraft dazu und Mut
So schnur die Sacke los,
Kram die Geheimnisse behut'
Und leg den Menschen blo?.
Das Volk mu? wissen, was und wer.
Trug ich den Sack umsonst umher?
Und all die Tausend, die ihr Leben
Verloren an des Grauens Wegen... *
Robert Leinonen.

Рюкзак.
(вариант 1990 года)

Идёт старик. Несёт рюкзак.
Дугой согнуло. Вот чудак!
- Скажи, папаша! В чём нужда,
Таскаться с ним туда-сюда?
- Сынок, и я когда-то шёл
По жизни налегке.
И жить мне было хорошо,
И пусто в рюкзаке.
Но год от года за спиной
Всё рос мой кузовок.
Набили финскою войной
Армейский вещмешок.
Войны второй взвалился груз,
Блокада и мороз.
Фашист кричал:
* * * * * * - Сдавайся, русс!..
А я мешок свой нёс.
Тащил рюкзак пятнадцать лет
По ссылке, всё продув.
И лишь за то,
* * * * * * *ч т о *б а б к и н *д е д -
Немецкий стеклодув.
В лицо плевок: - Ты немец, гад!
Забудь качать права!..
Там, в рюкзаке, они лежат,
Те тяжкие слова.
Вот так всю жизнь рюкзак и нёс
На каждый перевал,
Как свой нелёгкий крест Христос,
И падал и вставал...
Не думай, сын, что я один!
Нас много стариков,
Не разогнуть которым спин
Под грузом рюкзаков.
А если сила есть в руках,
И духом ты герой,
Поройся в наших рюкзаках
И тайны их раскрой!
Пусть люди знают, что и как,
Не зря же я тащил рюкзак,
И сотни тех, чей скорбный путь
Вдруг оборвался где-нибудь...
Роберт Лейнонен.

Лео Майер. ПРИЗНАНИЕ
Я – немец с искореженной судьбою,
Уставший от наветов *и неправд.
О родина, я чист перед тобою.
И не тобой лишен гражданских прав.
Нет преступлений, а грехи – без счета.
Я виноват по оговорам злым
в том, что язык Бетховена и Гёте
стал с колыбели и моим родным.
Я изгнан, очернен и оклеветан,
С моим народом сослан в лагеря.
О Волга! Я встречал твои рассветы
До роковых закатов сентября.
Не мог ведь мой народ предать Поволжье,
где путеводной стала жизни нить.
Ума не надо, чтобы грязной ложью
Святой колодец правды замутить.
Я внёс частичку в общую победу.
Я лес валил в таёжных лагерях.
Я голодал, но я молчал о бедах
И жарил вшей тифозных на кострах.
От холода зимой, от гнуса летом
Страдали мы, и свет нам был не мил.
Голодные, худые, как скелеты,
Мы надрывались и лишались сил.
Почти босые на заре неяркой
Мы шли в болота на лесоповал.
По-волчьи зубы скалили овчарки.
Хмельной конвой отряд сопровождал.
Мы замерзали на холодных нарах.
Эх, доходяги – вот и вся любовь!
Больные люди корчились в кошмарах,
Когда клопы и блохи пили кровь.
А до побудки трупы мы грузили –
Лёд на ресницах, головы в снегу…
Их сбрасывали в общие могилы,
А всех ходячих гнали вновь в тайгу.
Шесть лет не мог я досыта наесться,
Когда домой вернулся весь больной.
Шесть лет не мог я снова отогреться,
и зорко комендант следил за мной.
А вдруг захочет спецпереселенец
Куда-нибудь податься из села?
Смотри, в тюрьму заткну, паршивый немец,
На двадцать лет в чём мама родила!
Я – немец, я ведь это не скрываю,
Но я же человек, понять сумей.
Люблю Россию, ей добра желаю,
Одной и вечной родине моей.
Я верю, что когда-нибудь свобода
Развеет клевету и боль обид.
Святая правда моего народа
Тупую ложь и подлость победит!
1949 год
(Перевод с нем. Роберта Вебера)

Смерть в тайге.


В глубокой тайге ,где-то там в Коми,
Умирал „враг“ народа-женщина-мать,
Вдали от родного,сердцу милого дома,
„Расстрельной“ вдовой довелось умирать.


Руки мамы хватались за дочерей руки:
-„Берта,Лида,дочурки!Что с вами будет?
Ухожу я до папы,скоро кончатся муки,
Но за вас я боюсь,берегите друг-друга“...


Тихо плакали *дочки,обессилев от горя,
На глазах их и вдруг,тихо мать померла,
Вытирали с лица её скорбные слёзы,
Целовали ей руки-мать ушла навсегда...


И немецкие песни пели дочери тихо
О Поволжских садах и о Божьей любви,
И о том,что судьба их скрутила так лихо,
И молились они:“Боже,нас сохрани“...

Посвящается моей бабушке Наталии.

03.03.2012 Руд.Зоммерфельд