Поэзия российских немцев

[Alexandr]

Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797-1846), русский поэт, писатель и общественный деятель, товарищ Пушкина по Царскосельскому лицею, декабрист. Отец - статский советник, саксонский дворянин, мать - Юстина Яковлевна Ломен (Lohmen) По окончании Лицея в 1817 году зачислен вместе с А.С.Пушкиным в Коллегию иностранных дел. С 1817 по 1820 год преподавал русский и латинский языки в Главном Педагогическом институте, где среди его учеников были Михаил Глинка и младший брат А.С.Пушкина, Лев. В марте 1821 года читал публичные лекции о славянском языке и русской литературе в Париже. В1821-22 годах служил при генерале Ермолове на Кавказе, где сош?лся с Грибоедовым. После дуэли вышел в отставку и вернулся в Россию. С октября 1825 года жил у князя А. И. Одоевского. 25 января доставлен в Санкт-Петербург в кандалах, помещен в Петропавловскую крепость, осужден и приговор?н к каторжным работам сроком на 20 лет. С 1836 года жил Баргузине, Забайкалье. Потом жил в Кургане, где потерял зрение. В у1946 году Кюхельбекеру было разрешено выехать в Тобольск на лечение, где он умер 11 августа от чахотки. Похоронен на Завальном кладбище. В честь В. К. Кюхельбекера получила название железнодорожная станция Кюхельбекерская в пос?лке Янчукан на Байкало-Амурской магистрали.

[Alexandr]

Участь русских поэтов
Горька судьба поэтов всех плем?н;
Тяжеле всех судьба казнит Россию;
Для славы и Рылеев был рожд?н;
Но юноша в свободу был влюбл?н...
Стянула петля дерзостную выю.
Не он один; другие вслед ему,
Прекрасной обольщ?нные мечтою,
Пожалися годиной роковою...
Бог дал огонь их сердцу, свет уму,
Да! чувства в них восторженны и пылки, -
Что ж? их бросают в ч?рную тюрьму,
Морят морозом безнадежной ссылки...
Или болезнь наводит ночь и мглу
На очи прозорливцев вдохновенных;
Или рука любезников презренных
Шл?т пулю их священному челу;
Или же бунт поднимет чернь глухую,
И чернь того на части разорв?т,
Чей блещущий перунами пол?т
Сияньем облил бы страну родную.
В.Кюхельбекер 1846 г.

[Matrica]

Изменить мы можем платье,
дом, квартиру иль машину,
только душу не изменишь:
ведь душою мы живём!

Валя(Y)

[Alexandr]

Каролина Карловна Павлова (урожд?нная Яниш; 1807—1893) - русская поэтесса, родилась в Ярославле в семье обрусевшего немецкого профессора Карла Ивановича Яниша. Реб?нком она уже знала четыре языка и помогала отцу в его астрономических наблюдениях. В Москве она слыла девицей, «одар?нной самыми разнообразными и самыми необыкновенными талантами». В 1825 году она встретилась с польским поэтом Адамом Мицкевичем, дело шло к свадьбе, но Яниши были против, да и сам поэт к Каролине охладел. Каролина переводила стихи пушкина на немецкий и французский языки. Первые оригинальные стихи Каролины были также написаны по-немецки и по-французски. Немецкие переводы девицы Яниш были доставлены в рукописи Г?те, который одобрил их и прислал переводчице лестное письмо. В 1833 году переводы эти были изданы в Германии. Несколько позже, в 1839 году, в Париже вышел сделанный Каролиной Карловной французский перевод трагедии Шиллера «Жанна д’Арк». К тому времени она начала писать и русские стихи, пользовавшиеся успехом в московских литературных салонах. С 1861 года жила в Дрездене, лишь изредка и на короткое время наезжая в Россию. Смерть е?, 1893, осталась незамеченной, и сама память о ней надолго заглохла. «Воскресил» Павлову Валерий Брюсов, издавший в 1915 году собрание е? сочинений.

[Alexandr]

Да, много было нас, младенческих подруг
Да, много было нас, младенческих подруг;
На детском празднике сойдемся мы, бывало,
И нашей радостью гремела долго зала,
И с звонким хохотом наш расставался круг.
И мы не верили ни грусти, ни бедам,
Навстречу жизни шли толпою светлоокой;
Блистал пред нами мир роскошный и широкой,
И все, что было в нем, принадлежало нам.
Да, много был онас,- и где тот светлый рой?..
О, каждая из нас узнала жизни бремя,
И небылицею тоназывает время,
И помнит осебе, как будто о чужой.

ПРОЧТЯСТИХОТВОРЕНИЯ МОЛОДОЙ ЖЕНЩИНЫ
Опять отзыв печальной сказки,
Нам всем знакомой с давних пор,
Надежд бессмысленныеласки
И жизни строгий приговор.
Увы! души пустые думы!
Младых восторгов плен и прах!
Любили все одну звезду мы
В непостижимыхнебесах!
И все, волнуяся, искали
Мы сновиденья своего;
И нам, утихшим, жаль едва ли,
Что ужились мы без него.
Каролина Карловна Павлова

Спасибо Фёдору и Вале! С удовольствием прочитал... И узнал кое-что.

[Alexandr]

Не тот достоин песни-восхваленья,
кто выбрал безмятежную судьбу,
а тот, кто по великому веленью
вступил с бедой в жестокую борьбу.
Кто сквозь туман стремится к правде снова,
кто любит жизнь с улыбкой и всерьез,
кто знает смысл доверчивого слова,
но над судьбой не льет напрасных слез.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * ЗельмаВюртц

[Alexandr]

Елена Шмидт
(1904-1989)
НЕИЗВЕСТНЫЕ МОГИЛЫ

Когда забрезжит свет унылый
и вздрогнут скорбные леса,
на неизвестные могилы
свинцово капает роса.

Протяжный стон — глубокий ужас
в пучине тинистой хрипит.
Не здесь ли утопили мужа?
А, может, здесь твой сын лежит?

В бездонном омуте могилы
не слышен наш прощальный зов.
Лишь номера... Здесь нет фамилий,
здесь нет имен у мертвецов.

Мостит история дорогу
скупыми судьбами людей.
У массовых могил немного
передохнуть бы надо ей.

Куда народы исчезают?
Где дом, где сад мой и уют?
Ни куст, ни дерево не знают,
чью кровь тугие корни пьют.

Откуда беды и напасти?
Где зыбь и где земная твердь?
Ответ придет, но не из пасти,
глотающей за смертью смерть.

Дорожка лунная, как кобра,
вонзает ядовитый свет
в кромешный мрак — считает рёбра,
сердец на дне давно уж нет.

Сердца давно землею стали
и жаром солнечных лучей.
Остыла власть колючей стали,
власть подлецов и палачей.

Снег севера хранит молчанье.
Холмов не видно, звезд не счесть.
Нет свеч, но в северном сняньи
полоска траурная есть.

Когда туман, хохочет филин.
Волк воет ночью на луну...
Молчат безвестные могилы —
их тайны будят тишину.

[Alexandr]

Константин Коппель
(судьба неизвестна)

ДАЛЕКО У САМОЙ ВОЛГИ

Далеко у самой Волги,
в доме на родной реке,
мама песенку мне пела
на немецком языке.

Тридцать лет качалась песня
колыбельною волной.
Я не знал, что это счастье
может кончиться войной.

Бабьим летом в сорок первом
задымили поезда.
Прочь прогнали «колонистов»
из родимого гнезда.

А потом уже в Сибири,
где мотив любви исчез,
мы, мужчины, в трудармейских
лагерях валили лес.

Чуть поздней в тайгу пригнали
женщин с пилами в руке.
Хватит петь детишкам песни
на немецком языке.

Мамы плакали о детях
и сгибались от тоски.
Стыли слёзы, острый голод,
как топор, стучал в виски.

Хоронили их без гроба,
рядом не было семьи.
Эх, могилки-колыбелки,
горки снега и земли!

Далеко у самой Волги,
в доме на родной реке,
мне бы песенку послушать
на немецком языке.

[Matrica]

Стыли слёзы, острый голод,
как топор, стучал в виски....
Вот именно в таких строках и проявляется "поэтизм"...(Y)