110*СТИХИ-Нас собрала сюда судьба, Судьба немецкого народа, Чтоб наконец и ...

[gainst]

Не жалей себя!» – однажды я сказала.
И с тех пор, как будто выучив урок,
Только слёзы к горлу подступали,
Я твердила данный мной зарок.
«Не жалей себя!» – упрямо говорила
Перед тем, как пропасть перейти.
И откуда-то вливались в меня силы,
Чтобы не упасть на том пути.
Пожалей того, кто вновь послал обиду.
Ведь не знает он, что, сделав круг,
Возвратится зло в свою обитель
Бумерангом беспощадным. Вдруг!
Кто-то должен быть всегда мудрее,
Кто-то должен этот круг прервать.
И, себя при этом не жалея,
Выше к Небу на ступеньку встать:-)

[gainst]

Мы своих не помним прадедов,
Мы о них забыли начисто,
И в убогих биографиях
Наши прадеды не значатся.
Как там было имя-отчество?
Расспросить бы, да всё некогда,
А точней, не очень хочется -
Есть дела важнее этого.
...
Но к возмездию неравному
Нас уже приговорили -
Мы уйдём, а наши правнуки
Не заметят, что мы были.

[gainst]

В поэме "Антоний" Э. И. Губер друг Пушкина А.С так описывает поволжские немецкие колонии, и в частности колонию Мессер (Усть-Золиха,) в которой родился:
На Волге, бурной и широкой,
Лежат богатые поля,
Луга шумят травой высокой,
В цветах красуется земля.
Прибрежных гор седое темя
Кругом на страже возлегло;
На те поля чужое племя
Свои пенаты принесло.
Сынов Германии разумной
Сюда Россия созвала
И на долинах Волги шумной
Им лес и поле отвела.
Там есть село: я помню живо,
Как на зеленых берегах
Оно раскинулось красиво
И отражается в волнах.
И в том селе, в иные годы,
На берегу, где плещут воды,
Был домик; пастор в нем живал,
Я даже сам его знавал.
Но был он стар уже в то время;
Трудов и лет лихое бремя
На обнаженное чело
Свои морщины навело.

[gainst]

Родословную свою изучить пытаюсь,
Но на многие проблемы всё же натыкаюсь.
Знаю лишь кто был прадед,
А кто раньше, где ответ?
Ведь не жив уже мой дед,
Нет конкретных данных. Нет!
Затемнён архивов свет,
А пройдёт ещё сто лет,
Какой архив нам даст ответ?
Кто-то думал, или нет?
Подключу к я интернет
Может он прольёт мне свет.
Здесь поразвитей прогресс,
Но потерян интерес,
Родословные забыты,
Корни наши все размыты,
Все мы здесь, прах предков там,
По Сибирским погостам,
А прапрадедов на Волге,
Мы должны об этом помнить!
Дерево растёт, цветёт,
Пока корень жизнь даёт,
Так и древо родословной
Крепче то, кто корни помнит!

[gainst]

Ивдельлаге.
Мелькали ели, лагеря,
Сгорало время, как бумага,
И под конвой брела заря
В одну из точек Ивдельлага.
Фуражки ветер теребил,
И вечер хмуро супил брови…
В шинели рыжие рябин
Навеки въелись капли крови
.

[gainst]

Константин Коппель
(судьба неизвестна)
ДАЛЕКО У САМОЙ ВОЛГИ

Далеко у самой Волги,
в доме на родной реке,
мама песенку мне пела
на немецком языке.
Тридцать лет качалась песня
колыбельною волной.
Я не знал, что это счастье
может кончиться войной.
Бабьим летом в сорок первом
задымили поезда.
Прочь прогнали «колонистов»
из родимого гнезда.
А потом уже в Сибири,
где мотив любви исчез,
мы, мужчины, в трудармейских
лагерях валили лес.
Чуть поздней в тайгу пригнали
женщин с пилами в руке.
Хватит петь детишкам песни
на немецком языке.
Мамы плакали о детях
и сгибались от тоски.
Стыли слёзы, острый голод,
как топор, стучал в виски.
Хоронили их без гроба,
рядом не было семьи.
Эх, могилки-колыбелки,
горки снега и земли!
Далеко у самой Волги,
в доме на родной реке,
мне бы песенку послушать
на немецком языке.

[gainst]

Ты миру отдана на травлю.
И счета нет твоим врагам,
Ну,как же я тебя оставлю?
Ну,как же я тебя предам?
И где возьму благоразумье
За око-око,кровь-за кровь,
Германия-мое безумье!
Германия-моя любовь!
Ну,как же я тебя отвергну,
Мой столь гонимый Фатерланд
Где все ещё по Кенигсбергу
Проходит узколицый Кант.
Где Фауста нового лелея
В другом забытом городке-
"Geheimrath Goethe" по аллее
Проходит с тросточкой в руке
Ну,как же я тебя покину,
Моя германская звезда,
Когда любить наполовину
Я не научена,-когда,-
-От песенок твоих в восторге-
Не слышу лейтенантских шпор,
Когда мне свет святой Георгий
Во Фрейбурге,на Schabenthor
Когда меня не душит злоба
На Кайзера взлетевший ус,
Когда в влюбленности до гроба
Тебе ,Германия ,клянусь.
Нет ни волшебней ,ни премудрей
Тебя,благоуханный край.
Где чешет золотые кудри
Над вечным Рейном -Лорелей
Ну это я думаю вы не забракуете?
Ведь это же Цветаева.

[Амбиция]

Альфреда
То же будет и с нами...
*
Время ,быстрым потоком.
В бешеной гонке мчится.
Хотим вернуться к истокам.
Рвемся через границы.
*
Ищем свой род и предков,
Вспомнив корни фамилий.
О близких думаем редко,
Мир жесток, нет идиллий.
*
Добиваясь признанья,
Строй ушедший ругая,
Меняем улиц названья,
Мол, эпоха другая.
*
Умерших беспокоя,
Рушим и строим снова.
Ломаем стены, устои.
Камни молчат сурово.
*
Просим прощенья слезно,
Не понимая сами,
Что опомнились поздно -
То же будет и с нами...

[gainst]

Семейные альбомы
Памяти матери моей —
Нины Александровны Ждановой
Нет, не портреты предков в вензелях
Хранят они, семейные альбомы.
Родители мои — учителя.
И потому семья у нас огромна.
Все поколенья их учеников!
У мамы — сотни сыновей и дочек,
Да трое нас (приученных легко -
Ничем не выделяться среди прочих).
Вот первый выпуск — снято до войны...
Урок отца (пока не стал солдатом)...
А этот класс у солнечной стены —
Одни девчонки! — это наш десятый.
В альбоме — стая Первых сентябрей,
За ними — пионеры машут с палуб...
А мама все печальней и добрей
Глядит со снимков выпускного бала.
Взрослеют дети — время-то течет...
И письма пишут ей из дальних далей,
И фото шлют — как матери отчет:
Какими были и какими стали.
Вот память тех, кто приезжали к нам, -
Полковники, врачи, актеры, судьи...
Их мама знала всех по именам,
По их талантам, и сердцам, и судьбам.
Родные ей, они и мне близки.
Счастливый мамин век
Недаром прожит:
Любимые ее ученики
В большом и главном
На нее похожи.
С тех пор как нет ее,
Остались мне
Их преданные, крепкие объятья
И это чувство -
Что по всей стране
Так много у меня сестер и братьев
Эмилия Бояршинова

[gainst]

А по-русски Ваня
Галина Толмачёва




Шла война, в деревне – немцы.
Не враги – переселенцы.
Мамы нет, и нет отца -
И ходил я без конца
К немцам с братом и сестрой…
Не забыть мне боли той:
Лишь «кирзухи» на троих;
Так как не было своих,
Я почти всегда босой –
По грязИ, траве с росой...
...Шла война, в деревне – немцы.
Не враги – переселенцы.
Иоганн, по-русски Ваня,
Отмывал нас в «русской» бане.
Хоть «по-чёрному» была,
Столько было в ней тепла!
Помню, было: лет с шести
С ним ходил валки грести.
Ваня, сам ещё подросток,
Управлялся споро, просто.
В школу шли - он по пути
Помогал портфель нести.
Молоко, краюха хлеба,
Кони, да ночное небо...
Нас до утренней поры
Вместе ели комары...
...Шла война, в деревне – немцы.
Не враги – переселенцы...
Мамы нет, и нет отца –
Бегал к немцам без конца...
Как-то быстро, по-соседски,
Выучил язык немецкий.
Тётя Лиза – мама Вани –
Вдруг всплакнёт: – Держитесь, парни! –
Мы держались. Мы дружили.
Столько вместе пережили!..
И, взрослея, подрастали,
Дружба наша – крепче СТАЛИ!
До сих пор в деревне немец,
Друг Иван – переселенец...