«Дорогой друг!
Мое самоубийство—это всего лишь дань моим давним настроениям. Истинный момент для него упущен — тому уже семь лет. С тех пор я по идее мертв, и если не сводил счеты с жизнью, то лишь потому, что не хотел уходить из нее неудачником. Свет сказал бы: он покончил с собой, потому что не смог подняться по общественной лестнице, потому что у него не было ни гроша за душой, потому что... и они приведут еще не одну из подобных причин. Что ж!
Теперь у меня есть полумиллионное состояние, за меня отдают девицу, которая получит от меня в наследство лишь мое честное имя, и всего этого я добился, чтобы в конце концов приобрести право покончить с собой. Да, мне пришлось изрядно потрудиться.
Ну, а что скажет свет? Любопытство так и гложет меня. Им не останется никакой зацепки, чтобы объявить самоубийцу помешанным — это мнение оспорили бы мои солидные дипломы доктора права и лиценциата словесности. Значит, им придется не мудрствуя лукаво счесть, что я застрелился попросту от того, что сыт этой жизнью по горло.
Может, тебе эта причина покажется курьезной? Поверь, друг мой, тот, кто спешит жить, выдыхается так же быстро, как бегун, который приходит первым. Его поступь легче, чем черепаший шаг человечества! Но у финиша оказывается, что все надежды уже позади...
Оставляю тебе незаконченную рукопись, которая остановилась по воле случая на описании рецепта — в тот момент меня осенила мысль остаться смешным до конца: умирать,
твердя рецепт,— как это похоже на правду! Ты водил знакомство со всеми персонажами «Крошки» — поройся в своей памяти и окончи сам этот мимолетный эпизод из краткой моей жизни!
Твой — хоть это я пустой звук—Гица».
|