Тут Макс взял меня под мышки, Иохан — за ноги, Негусу досталась голова, фрейлен Гретхен овладела моей правой рукой, умильно, чисто по-немецки, поедая меня глазами; фрейлен Аннхен, совсем юная модистка, беленькая и кудрявая, как пудель, судорожно сжала мне левую руку, не зная, как еще выразить участие к моим страданиям; француженки зачирикали, лавочница закудахтала, и вынос тела наконец состоялся. Крошка, Кати и г-жа Пахт к тому времени уже скрылись в недрах дома, так же, как мужская часть общества. Глаза мои были закрыты неплотно, и я видел все, что происходит. Меня перенесли в мою комнату и положили на кровать. За сим Негус вежливо выпроводил всю честную компанию, закрыл дверь на задвижку, и мы остались с ним вдвоем.
Вне себя от радости, я спрыгнул с кровати.
— Ну, вот мы и квиты, Негус, ты расплатился, — и я прочувственно поцеловал его в губы. — Поверишь ли, я и впрямь чуть не умер — от смеха, конечно, не от раны. Теперь остается только раздеться — и в постель. Будь добр, ступай к г-же Пахт и попроси ее присмотреть за мной, пока тебя не будет.
— Это само собой, дружище.
— А если ты увидишь Крошку, улучи момент шепнуть ей, что только ее нежные ручки утишат мою боль, что тебе известна причина дуэли и...
— И все такое прочее, в том же духе, ясно. — ,
Едва я разделся и лег, а Негус вышел, пожелав мне на
прощанье благополучно завершить славную проделку, как его сменил Дитрих, который подкрался ко мне на цыпочках.
— Барин!
— Тсс... \'
— Барин!
— Гмм...
— Барин!
— Брр...
— Барин!
|