— Что такое?
— Ты все испортишь, если захочешь выспросить у барона мое имя — ему тут же станет ясно, что ты играешь не свою роль.
— Но как же тебя зовут — неужели мне этого никогда не узнать?
— Ты забыла свои вчерашние намеки? Когда я приду за платой, тогда и узнаешь, кто я такой.
— Так ты любишь меня?
— Как тебе сказать...
— Ах, значит, ты никогда не потребуешь того, на что я намекала.
— Может быть, я и не люблю тебя, но ты мне нравишься,
а это уже кое-что; но сейчас мы расстанемся — наш эльф
уже рыщет по зале.
Виктория скрылась.
— Любезное домино! Ты, случаем, не Аптекарь?
— Именно Аптекарь, квартирант небезызвестной вам, вероятно, госпожи Пахт.
— Она здесь?
— Кто? Госпожа Пахт?
— К черту ее! Моя Мари!
— Эге, да я узнаю этого мотылька! Вот случай блес-
нуть для любителей санскрита: перед нами — «аватар», типичное перевоплощение, и если присмотреться, то сквозь личину мотылька проступят черты носорога.
— Браво, почтенный Аптекарь. Только я — эльф, не путай. И скорее представь меня моему ангелу.
— Постой, прежде я объясню тебе обстановку.
— Я весь внимание.
— Ты помнишь мою историю с Фросхен?
— Опять??? Уволь, ради всех святых! Сто раз на дню я слышу от тебя имя этой несчастной. Как не надоест людям твердить все об одном!
|