сидя в теплой комнате, а сегодня пылаю на морозе. Хотите узнать разгадку?
— Дорого бы дала за это.
— Сегодня вечером в маскараде, часов около десяти, вы сможете получить от меня исчерпывающий ответ. Вчера вы видели во мне чудака, сегодня — пророка; через несколько часов вы найдете меня на полпути между этими крайностями. Итак, прощайте и ждите третьего «преображения».
Крошка протянула мне свою ладошку, трепещущую толп от холода, то ли от волнения, я стиснул ее с жаром, и мы расстались, чтобы вернуться домой не вместе.
Моя боевая тактика касательно Крошки основывалась на очень древнем философском выводе, освоенном мною в теории задолго до того, как я смог с успехом применить его в моем многообразном опыте. Мужчины, за вычетом разве поэтов, да и то лишь поэтов-скопцов, любят в женщине — женщину, а частенько и того меньше. Женщины, напротив, подобно средневековым жаннам д’арк, любят некоторый идеал, нечто превосходящее человеческую природу — ангела или дьявола,— но уж во всяком случае не земного мужчину. Самое черное злодейство скорее привлечет к себе любовь женщины, чем честная посредственность, ни то ни се. Потому-то у знаменитого разбойника и грабителя нет недостатка в пылких подругах, а бургомистра или полицейского чиновника не любит даже его законная половина. Итак, если ты, читатель, хочешь, чтобы тебя любил слабый пол, а ведь ты хочешь этого,— помни, что во всем следует перехватывать через край: среди правых будь крайне правым, среди левых — левым сверх меры, а если уж ты посредственность, то пусть до тошноты; будь неумерен в либерализме, среди консерваторов — самым ретивым; словом, всегда и везде будь «чересчур»: в добре и во зле, в мыслях, в поступках, в словах, в горячности, в рассудочности —* Во всех делах и во всем прочем (лат).
|