ПОСЛЕСЛОВИЕ
«...доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем»
(Екклесиаст, или Проповедник 12,6)
У того же Проповедника - пожалуй, самого известного из авторов Ветхого Завета - есть упоминание о тайне «олама», суть которой определяется как собирание мира в его целостности в своем сердце. Без этого собирания мир начнет разваливаться, поскольку порвутся его главные связующие нити, будь то струны космической лиры Аполлона в греческом мифе или фундаментальные взаимодействия в современной «теории струн», или логосные структуры «вертикали» и «горизонтали» мироздания в христианстве. Собирание мира распознается в опыте культуры как главная сокровенная цель каждой человеческой судьбы, поскольку именно человек и именно каждый, будучи в своей истинной сути согласован со всей целокупностью мира, призван о-гласить его,то есть, собрав его истинные имена, соединить их с миром в великом круговороте бытийного чуда, что признают сегодня все — и верующие и неверующие, и ученые физики и богословствующие проповедники, и Эйнштейн со своей мечтой о единой теории поля и Кант с его учением о «вечном мире», и... (я уверен) Максим Попов.
Его труд, представленный в цикле «Параллельная память», посвящен в буквальном смысле собиранию мира, совершенно особого в своем зсхатоне (греч. «конечная судьба»), поскольку собственно история этого мира в общем-то завершена, хотя продолжается его Post-история, отраженная в ряде фотографий Дмитрия Вышемирского из его цикла «Post». Особая эсхатология этого мира-топоса - в его эпической сути, а именно - в самом трагическом и одновременно дарующем Надежду осознании того, что мир становится распятой любовью! Кенигсберг в «параллельной памяти» двух хронотопов. то есть Время-Пространств до и после, - топос такого распятия, с грандиозным обострением проблемы субъективности и объективности вины, особенно отчетливо проявившейся в доминирующей монохромное™ черно-белой фотографии. В эсхатологическом паноптикуме этой монохромности, где все перемешалось друг с другом -палачи и жертвы, гордая субстанция довоенного Кёнигсберга и его руины, потаенная человечность отдельных лиц и их расчеловечиваемость в организованном строе или неорганизованной массе - сконцентрирован именно этот опыт распятия, который невозможно не увидеть в фотографиях, собранных автором этого проекта.
1950 - первые переселенцы из СССР.
1950 - руины Альтштадта.
