К 70-ЛЕТИЮ ДЕПОРТАЦИИ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ. О прошлом, которое трудно вспоминать. ...
 

К 70-ЛЕТИЮ ДЕПОРТАЦИИ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ. О прошлом, которое трудно вспоминать. Смотрите фото в альбоме, вставляйте свои.

1941 год, с июля по декабрь— Депортация всех немцев из Западных частей СССР (Крым, Крымская часть Причерноморья).
1941 год, 28 августа— Декрет о переселении немцев Поволжья. Начало депортации в Сибирь и Среднюю Азию.

В августе 2011 года в Саратове пройдут памятные мероприятия, посвященные трагической дате в судьбе российских немцев - 70-летию со дня издания Указа Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья».

Из сборника «Подземные колокола»

Reinhold Frank
(geb. 1918)


EIN BETTELKIND IN SIBIRIEN 1942



Es trippell und stolpert bei Schnee und bei Wind,
auf sibirischen Wegen ein deutsches Kind.
Die Eltern, die nahm man ihm weg mit Gewall,
und Oma ist krank, und der Ofen ist kalt.
Drei Tage kein Brot im ganzen Haus,
da trieb es der Hunger zum Betteln hinaus.
Fremd ist ihm die Sprache im wildfremden Ort.
Es kennt nur ein einziges russisches Wort.
Statt Brot sagt es «Chleb», streckt sein Handchen hervor, steht frierend vergebens vor manch fremdem Tor. Man sto?t es und jagt es mit Drohungen fort: «Zum Betteln such dir einen anderen Ort!»
Ihm schwindelt vor Hunger, die Kraft geht ihm aus.
Der Abendwind treibt es zum Dorfe hinaus.
Die Nacht ist stockfinster und heftig der Wind.
Sibirische Stra?en gefahrdrohend sind!
Der Sturm rast voruber, die Wolken ziehn ab. Am Wegrand erstarrt liegt ein Kind ohne Grab, sein flehendes Handchen zum Himmel gestreckt, vom schneewei?en Leichentuch gnadig bedeckt.

Рейнгольд Франк
(род. в 1918 г.)


ДИТЯ-ПОПРОШАЙКА В СИБИРИ 1942 ГОДА


Идет, спотыкаясь,сквозь снег и буран по сибирским дорогам немецкий пацан.
Родителей взяли, а в чем их вина?
А бабушка хвора, а ночь холодна.


Три дня уже как ничего он не ел,
идти попрошайничать голод велел.
Язык ему чужд, и чужие места,
одно слово русское знают уста.


Он «хлеб» говорит у чужих ворот,
замерзшей ручонкой у рта трясет.
И гонят его. и кричат ему вслед:
Катись, попрошайка и дармоед!


Силы иссякли, болит голова,
и прочь из деревни бредет он едва.
Сквозь ветер и снег идти невмочь.
Опасны дороги в сибирскую ночь!


Плывут облака, и ветер гудит,
в снегу на обочине мальчик лежит.
Ручонки он к небу тянет без сил,
и белый саван его укрыл.

."В посёлке соседнем сестра умирала
Пошел я проститься. Но вот незадача...
Закон я нарушил. Ни много, ни мало...
Десятку мне дали..." -Читаю и плачу.


"Был в школу зачислен уже переростком.
А там я внезапно врасплох был захвачен.
Смеясь, издевались жестоко подростки...
Плохим был мой русский..." -Читаю и плачу.


"Имел в аттестате пятерки я только.
В Москву захотелось.Желаньем охвачен.
В Москве запретили учиться, поскольку.
Я - немец российский..." -Читаю и плачу.


"Отказ мне прислали . не немец теперь я...
Язык я не знаю. С годами утрачен.
Родился на Волге. Был сослан в Сибирь я,
Как немец...Не важно..." -Читаю и плачу.


Страшны и жестоки былого картины.
День нынешний тоже неласков. Задача:
Крепиться, бороться. Не плачут мужчины.
А я всё читаю...Читаю и плачу.



Информационно-методический бюллетень немцев Сибири
"Культура " № 9 , 2005 г.

Юрий Маркер




* * * * * * * * * * * * * * * *Я ПЛАЧУ




Я письма читаю.В них боль и страданья


Был срок нам для сборов короткий назначен...
"Мы в Бальцере..." Другие названья...
Кавказ и Поволжье...-Читаю и плачу.


Враги и шпионы марещились всюду:
"Душить и давить их...А как же иначе..."
"Наш домик у Волги никак не забуду.
Он снится мне часто..."-Читаю и плачу.


"В вагоне нас было, как в бочке селёдки...
Звучало в ушах завыванье собачье...
Прощались они , не щадя своей глотки,
Собаки ,как люди..." -Читаю и плачу.


"В степи нас ссадили...Мы рыли землянки...
Уж холодно было, дожди шли в придачу..."
"В сибирской тайге,на глухом полустанке
Сестру схоронили..." -Читаю и плачу.


"Отца ещё раньше у нас расстреляли...
Семью же сослали в посёлок рыбачий.
Потом нашу маму с конвоем забрали.
Остались одни мы..." -Читаю и плачу.


"Мне было тринадцать, братишкам по восемь.
В колхозе пришлось мне работать - батрачить".
"Где мама,где папа? Скажите, мы просим."
" В трудармии ваши..." -Читаю и плачу.


"В трудармии люди как свечи сгорали...
День зимний короток, холоден и мрачен...
Умерших весною во рвы побросали...
Без знака могилы..." -Читаю и плачу.

5.
Так "правил " Сталин- зло и круто...
Что там - Мамай и Чингисхан!...
Но не нашлось в Кремле: ни Брута,
ни восприемницы Каплан.
А может, к счастью, что в ту пору
иуд, как Ельцин не нашлось?!...
Не то б Стране, с клеймом позора,-
"пахать " на Гитлера пришлось.
Зато, теперь таких- навалом...
Так льва ,покамест он силён,
остерегаются шакалы
и жрут его- как сдохнет он.
Теперь они к рукам прибрали
и власть, и недра россиян;
попутно - визы: в США, в Израиль...
А вдруг...да взбесится "ИВАН".
А мне- без разницы режимы:
"фриц" при любом из них - изгой...
И я- подобно пилигриму-
живу, храня души покой.
И только в снах
я вдруг встревожусь
когда увижу лагерь "свой"
и "вохры" каменные рожи,
и леса сумрак вековой,
а в нем - нестройную колонну,
бредущих призраков...и мрак
глухой землянки "доходяг",
на мрак могильный обреченных...
А я смотрел на свод Небес,
и от молитв душа дрожала...
Нет , мне не жаль Ка Пэ эС эС.

4.
Теперь, когда моя Отчизна-
Узбекистан я не ропщу
за исковерканные жизни моих родных
"в местах не ближних"-
И дома детства не ищу.
Не маюсь в давке у посольства
За визой в Лейпциг или Киль.
Я не меняю на "довольство"
Кресты родительских могил.
В былом - колючие плетени,
бараки "вохра" у ворот,
и "доходяг" живые тени,
бредущих с каторжных работ.
Прошло...и лишь обиды сгустки
в душе за этот беспредел...
Да, Немец я. Но немц- русский
чей дух к России прикипел.
Мой батя на Маньчжурских сопках
немало крови потерял.
И в "мировую" не был робким...
Не потому ли повторял.
"Кому присягу даш однажды-
тому до смерти верен будь".
Нет,он не знал, что Вождь прикажет
"фрицам" - ГУЛАГу "присягнуть"...
что сам пойдет , под всплески мата,
перед "охраной" нелегке...
И отсверкнут в лучах заката
его "Георгии" в реке.

3.
Когда-то хвои сок смолистый
с усмешкой я в себя вбирал
и -со слезой, когда был выслан,
как "фриц *Поволжья", за Урал;
где также в дикий лес вторгаясь,
чтоб не загнить, глотал тот сок,
лишь напряженно озораясь
на ствол направленный в висок.
И словно раб, согнув колени,
под камень кедра иль сосны-
до тьмы в глазах, до иступленья-
рубил тайгу для нужд войны.
А "за труды"- турнепс с горохом-
баланда, как болотный ил...
И вспоминали мы, со вздохом,
Кто - что ( на воле) ел и пил.
Так, в узах голода и рабства,
реальность сбросила покров,
по существу,- с фальшивых слов:
"Свобода! Равенство! И Братство!"
И чтоб не быть в партийных списках
Вэ Ка Пэ (бешеных горилл),-
Я сердце богу отворил,
А партбилет...в дерьмо затискал.