Кёнигсберг (Калининград) - история города.
 

С одной стороны, - город Кёнигсберг, как декорации сцены, на которой разворачивается действие. Пьеса, финал которой известен нам, но неизвестен актерам.

И кажется, что эти люди Кёнигсберга - лишь фон, случайные прохожие, попавшие в кадр. Но это иллюзия, что они статисты, в реальности они как раз и есть основные действующие лица истории. Эти люди и есть те, кто создавал этот город. Кто строил дома, пёк хлеб, грузил баржи в порту. Некоторые даже помогали переправлять в Россию газету «Искра» для большевиков. Но есть и те, кто подготавливал войну, и те, кто шел на восток с энтузиазмом и даже без него. И точно так же на следующих фотографиях есть те, кто этот город разрушал.

Но фотографическому искусству нет дела до того, что фиксировать: смысл именно в фиксировании реальности Калининграда, каковой бы она ни была. Оценки даем уже мы сегодня, для фотографа это могли быть совсем другие события, эмоции и мотивы.

1860 - улица Кнайпхофская длинная (Кнайпхофише Ланггассе)
1880- Биржа в Кенигсберге

Вложение 145Вложение 146

Осознанный акт уничтожения материальной культуры, осуществленный в Кёнигсберге, по своим масштабам, возможно, не имеющий равных со времен Карфагена, всегда был для меня недоуменным вопросом - в отношении его осознанности и оправданности. Во всяком случае, никаких явных причин, лежащих за пределами идеологических штампов, на первый взгляд, видно не было. Понадобилось много времени, чтобы увидеть и осознать то, что всегда было рядом - достаточно было только внимательно оглянуться.

Эта книга стала рождаться вместе с ответом на вопрос о причинах уничтожения Кёнигсберга.

Простая мысль - отсутствие своей культуры и уважения к чужой, вместе с равнодушием разрушили одну из точек развития цивилизации. Но это слишком просто, чтобы быть всей правдой, — однозначных событий мало, и всё гораздо сложнее, чем просто «разрушили». Могло ли быть по-другому в сложившихся исторических условиях? Тут можно ответить однозначно: нет, не могло быть, как бы ни старались и что бы ни делали тогда отдельные люди. Чтобы спасти Кенигсберг, необходимо было бы изменить ход истории и развития Советского Союза с момента его зарождения - без гражданской войны, эмиграции и планомерного массового уничтожения активной части населения, затронувшего несколько поколений людей. Империи были не нужны свободные и свободомыслящие граждане,живущие и творящие (в широком смысле) в свое удовольствие, и они были различными способами из нее удалены.

1890 - Кайзерштрассе (Императорская улица)
1906 - дома на Кнайпхофе и Королевский замок
Вложение 147Вложение 148

Именно вследствие множества факторов предыдущего развития советского общества, люди, пришедшие на эту землю, не могли сохранить культуру, которая здесь была. Как не смогли бы, наверное, племена Майя сохранить культуру средневековой Европы, приплыви они к Колумбу в Испанию, а не Колумб к ним (испанцы, впрочем, в Америке тоже не преуспели).
Не смогли бы уже только потому, что у этих культур разные цели. Советский Союз был типичной империей - государством, целью которого было существование и расширение самого себя и удержание своего господства. Люди в нем должны были быть лишь безмолвными клетками слаженно работающего организма. Культура, искусство и архитектура тем более не имели никакого значения для функционирования такой системы, и соответственно такой программе селектировались старые и выращивались новые клетки организма.

Империя выращивает завоевателей, а они созданы для того, чтобы завоевывать и разрушать, принося новое. Но в их руки забыли вложить послание. Людей научили ненавидеть и разделять - людей и культуры на своих и чужих. Но их не научили объединять.

1910 - вид на фасад Кёнигсбегского зоопарка.
1910 - Королевские ворота.

Вложение 149Вложение 150

Кёнигсберг был разрушен потому, что пришедшая в него цивилизация не увидела за ним ничего, кроме камней. В обществе абсолютного материализма гравий из колонн Парфенона получается такой же, как из облицовки Королевского замка. Так же, как и англичане в 1944, мы сделали это уже только потому, что были в состоянии это сделать.

Как говорил Ницше,только там, где кончается государство, начинается человек. А в советской империи государство было бесконечным,замкнутым континуумом, не оставляющим места для человека.

Судьба Кёнигсберга была предрешена еще задолго до появления на сцене великих диктаторов, она была решена тем градиентом событий, который зародился в России в 1917 году,тем днем, когда новыми господами стали социальные слои, отягощенные «тягостным сознанием тщетности попыток повысить свой статус в жизни или в обществе». Сублимировавшие своё чувство неполноценности в систему морали, до сих пор разъедающую общество.

Но история, как известно, не существует в сослагательном наклонении - она уже есть. Взаимосвязь событий многомерна и далеко не всегда очевидна. И события, кажущиеся ужасными преступлениями на первый и ни оказываются закономерным и неотвратимым итогом жизнедеятельности государств.

1910 - Монетная площадь Кёнигсберга.
1910 - Площадь императора Вильгельма.
Вложение 151Вложение 152

В Кёнигсберге события середины XX века оставили после себя лишь пустоту, материальную и метафизическую, до сих пор разъедающую культурный ландшафт. Стоя на Замковой горе и смотря на Альтштадт и Кнайпхоф, мы видим только сцену и мифы на заднем плане...

В 1933 году в Германии Гитлер пришел к власти. Атмосфера нетерпимости и кровавые столкновения на улицах в Кёнигсберге за год до этого заставили даже Томаса Манна написать из Ниды статью «Чего мы должны требовать» - <«...> Откроют ли наконец Кёнигсбергские кровавые гнусности глаза поклонникам рьяного „движения", именующего себя национал-социализмом... на истинную природу этой национальной болезни, этой смеси из истерии и затхлой романтики, мегафонный германизм которой есть карикатурное опошление всего немецкого?»

Разорение и разрушение синагоги в 1938 году. Вначале исчезла она, а следом и кёнигсбергские евреи прошли колоннами через город, до Северного вокзала, где были посажены на поезд в Украину и там на следующий день уничтожены2. Приведенные в порядок магазины приобрели своих новых владельцев, получивших их со значительной скидкой. Но для многих жителей города эти события промелькнули на фоне, и, по воспоминаниям, несмотря на близящийся фронт, вплоть до августа 1944 года война в городе не чувствовалась.

1921 - тест крыши ресторана Немецкой восточной ярмарки
Вложение 153

Несомненно, каждому, впавшему в забытье, нужна пощечина, чтобы вернуться к реальности. Вопрос, насколько адекватной была «пощечина», данная английской авиацией в 1944 году, и сегодня является предметом дискуссий. Более 5 ООО сгоревших заживо, уничтоженные фонды всех музеев и библиотек, выгоревшая историческая городская застройка в центре.

Gdje Ijeshit wasch

possljedni aarodrom? Rabota natschinajetssja w pjatj tschassow utra

Kto ato sdjelal? Saprjagaijtje loschadeij! Ossjedlaijtje mojego konja! Sjegodnja mii budjem pachatj i boronitj.

Владимир Егоров, бывший губернатор Калининградской области, на премьере фильма «Битва за Восточную Пруссию», охарактеризовал это как осознанный акт, подготавливающий немецкое население к встрече с русскими войсками. Потом, перед штурмом, были виселицы на столбах и в витринах и расстрел дезертиров на перроне Северного вокзала. И слова Геббельса уже в конце апреля 45-го: «Народ сам отдал нам власть, надо было раньше думать». Но сами эти игроки, испугавшись финальной сцены, оставили народ доигрывать в одиночестве, пустив пулю в висок рукой в белой перчатке. И фрау Геббельс, мать не только семерых детей, но и сетки телевещания: «Мир, который придёт после Фюрера, не стоит того, чтобы в нём жить. Поэтому я и беру детей с собой, уходя из него. Жалко оставить их жить в той жизни, которая наступит.»5. За три недели до этого - штурм Кенигсберга и приведенный в исполнение ультиматум Василевского - сожжение северных и южных жилых кварталов (Хуфена и Хаберберга, соответственно).

Занавес этого акта упал с треском, похоронив под собой и актеров, и зрителей.

1925 - Приходская католическая кирха в Закхайме
Вложение 154

Послевоенный голод 1946/47 годов, когда только по официальным отчетам, ежемесячно умирало до 5000 человек. Михаэль Вик говорит о 100 тысячах жертв. Чудом пережив голод и фильтрационные лагеря, его семья заплатила взятку, чтобы попасть в первую очередь на депортацию из Кенигсберга.

В 1945-м, когда в город вошли русские войска, было достоверно известно, что Кёнигсберг станет частью Советского Союза. Однако, когда в 1968-м были взорваны последние остатки Королевского замка, от города не оставалось уже ничего.
20-30-летний отрезок посередине XX века оказался практически вычеркнут из фотографической, да и вообще из истории города (не беря в расчет раскрашенные партийные отчеты с обеих сторон), остались буквально считанные фотографии, достоверно фиксирующие время.

Это время начиналось пафосными демонстрациями радостных, смеющихся людей на фоне всего того, что творил режим и что оставалось за кадром. И это время закончилось демонстрациями таких же радостных, смеющихся, но уже других людей. Людей, хоть и под знаменами такого же цвета, но одержимых другими идеями. И фоном для них стали развалины Королевского замка.

1927 - панорама Альтштадта, Королевский замок
Вложение 155

Богато иллюстрированной осталась только лицевая сторона событий. Сожженную синагогу сфотографировали НСДАП для отчета, а ее разрушение - единственный случайный прохожий.У фотографов, снимавших взрыв
Замка, милиция изымала и засвечивала пленки...Только на вполне официальных фотографиях Савина мелькают солдаты,тащащие с развалин мешки из простыней с добром или пьющие вино из бутылки посреди площади Гезекуса... И затем - десятилетний провал.

На фотографиях мы видим наполненный жизнью город, но следующая стадия изменения городского ландшафта - это пустота и безымянность вещей, практически полностью вытеснившая следы Кёнигсберга. Новая конфигурация пространства только подчеркивает эту пустоту. Неподготовленному зрителю сложно соотнести образы прошлого с реальностью и тем более представить, что значительная часть города была разрушена не английской авиацией, хотя и её роль очень значительна, а исключительно усилиями новых хозяев столицы Восточной Пруссии. Не сразу, конечно, но, постепенно «вгрызаясь» в Королевскую гору, они сгрызли её до уровня тротуаров.

Одной политической воли Коновалова (Первый секретарь Калининградского обкома КПСС) и других - безликих или известных персонально партийных функционеров - явно недостаточно для того, чтобы исчез Королевский замок, чтобы исчезли Альтштадтская, Закхаймская.Трагхаймская и прочие кирхи, чтобы исчезла частично сохранившаяся застройка на Кнайпхофе, в Форштадте и Альтштадте, здание почтамта на площади Гезекуса, здание королевского правительства в Трагхайме, старая Академия художеств в Росгартене и многое другое, что можно долго перечислять. Для этого нужны еще те, кто выполнил бы этот огромный объем работы по уничтожению очень даже материальных объектов. Нужны тысячи занятых этим делом людей.

И эти радостные, смеющиеся на фотографиях люди с лёгкостью отправляли скульптуры с порталов барочных кирх в машины, производящие щебенку, а потом и сами кирхи шли туда же. Мелким красным гравием из кирпича до начала девяностых годов посыпали дорожки в городских скверах. Тайный символизм или какая-то форма языческого жертвоприношения идолу «Матери-России» - посыпать дорожки перед ней красной крошкой из плоти Кёнигсберга?

1930 - Штайндрамм
1935 - магазины на Штайндамме

Вложение 156Вложение 157

Примечательна история реконструкции кирхи памяти Герцога Альбрехта в Марауненгофе.Уцелевшую во время войны кирху в конце 40-х годов решили переделать в кинотеатр, пристроив к романскому зданию конструктивистский портик, а на башню водрузив огромную скульптуру рабочего и колхозницы, которые должны были возвышаться более чем на 40 (!) метров над городом. Реконструкцию начали, снесли романский портал и пристроили колоннаду, но дальше этого дело не пошло, и кирха, простояв, постепенно разрушаясь, до конца 60-х годов, в конечном итоге была снесена. По этому месту проложили улицу и трамвайные пути.

Кладбища и те были использованы как рудники, с которых в 60-х сняли и вывезли все памятники, а позже, при молчаливом равнодушии общества, с середины 60-х по конец 90-х, в поисках золотых зубов и украшений, были разрыты на всех кладбищах все могилы до самого дна - и это не метафора.

Материя города оказалась исчерпаемой: для того, чтобы разрушить до основания то, что создавалось семьсот лет, потребовалось всего-навсего двадцать пять.

Но нужно ли ужасаться последствиям? Всё это вместе - лишь итог воспитания людей советской системой. Отвечая на вопрос о разрушении Кёнигсберга, мы ответим и на больший вопрос - о причинах смерти Союза вообще. Поскольку К, - лишь частное явление в рамках большего проекта. И разрушение Кёнигсберга - лишь одно из локальных следствий реализации проекта построения нового общества (точнее, его провала).

1938 - двор Королевского замка.
1938 - праздничная колонна на Штайндрамме.
Вложение 158Вложение 159

Когда в 2005-м решили перенести памятник Ленину, препятствовавший входу в новый храм Христа Спасителя, и демонтировали постамент и трибуны, выяснилось, что плиты, которыми облицован постамент, оказались надгробными плитами с кёнигсберг-ских кладбищ, с сохранившимися надписями. Постамент строился под памятник Сталину, который после его смерти был перенесен на постамент «Матери-России», а затем, по преданиям, утоплен в Преголе.

Даже Дом советов, по факту являющийся единственным памятником архитектуры, созданным СССР на территории Калининградской области, и который, по замыслу создателей, должен был быть манифестом нового города, стал символом застоя и всего реакционного, что было в советском режиме. Тот же разрушительный принцип, который породил Дом советов, его и похоронил -сначала партийная практика волюнтаристского вмешательства изменила первоначальное архитектурное решение, создав монстра, а последующие экономические события вообще не позволили реализовать проект до конца. Он и сегодня мёртв, оставаясь символом падения советской империи, с которым никто здравомыслящий не хочет иметь дело.

1943 - трамвайная остановка на площади Императора Вильгельма
Вложение 160

Сам Калининград, как продукт своего
времени, и есть ответ на все вопросы о Советском Союзе, - как метафизический субъект во всем многообразии его проявлений и как некое географическое пространство, где были до абсурда доведены все методы формирования новой реальности.

Где сам абсурд стал методом формирования реальности.

Власть иллюзий, создаваемых разумом, иногда простирается так далеко, что встречается с границей иллюзии других людей. Так и семьдесят лет назад столкнувшиеся иллюзии людей, представителей двух систем, вызвали аннигилирующий выброс в несколько десятков миллионов трупов. Сейчас, с расстояния, мы видим, что это были в равной мере ошибающиеся и затуманенные идеологией разумы. Но тогда и национал-социализм для одних, и коммунизм для других были реально действующими законами жизни и смерти. Метриками мира и социальных взаимодействий.

Сейчас они кажутся бредом помутившегося рассудка, но, глядя на ландшафт вокруг, на еще непережитую войну в умах, понимаешь, насколько материальными были эти иллюзии и насколько уничтожительным их столкновение.

«Ресентимёнт (фр. Ressentiment «злопамятность, озлобление») - философский термин, означающий чувство враждебности к тому, что субъект считает причиной своих неудач («врагу»), бессильная зависть. Чувство слабости или неполноценности, а также зависти по отношению к «врагу» приводит к формированию системы ценностей, которая отрицает систему ценностей «врага». Субъект создает образ «врага», чтобы избавиться от чувства вины за собственные неудачи.

Ресентимент является более сложным понятием, чем зависть или неприязнь. Феномен ресентимента заключается в сублимации чувства неполноценности в особую систему морали.»

1945 - Королевский замок в Кёнинсберге.
1946 - Альтштадтская кирха.

Вложение 161Вложение 162

Люди рождались, старели и умирали, пока за окнами носили транспаранты по площади Победы, поклоняясь неведомому, но светлому будущему. Каждый был вынужден играть в эту игру со счастливым лицом, даже если не видел в ней смысла, или ненавидел ее. Каждый должен был продолжать играть - с удовольствием или, переступая через себя, но демонстрируя удовольствие. Решающим, наверное, стал момент, когда триста миллионов человек научились эффектно демонстрировать своё удовольствие от происходящего по два раза в году на площадях своих городов, а система сделала вид, что им поверила, и все решили, что коммунизм наступил. Но люди лгали системе, а она - сама себе, и, конечно, какое то время это могло продолжаться, но, не очень долго.

Разрыв в целях, с одной стороны - массовое производство деклассированных элементов, людей оторванных от собственности, земли, религии и возможности осознанной самоидентификации как свободной, созидательнои и творящей личности, и - строительство радикально-модернистского государства - с другой, в конечном итоге и разрушил Советский Союз в целом.

1947 - кирха памяти герцога Альберхта в Марауненгофе.
Вложение 163

В фундаменте Советского Союза лежали идеи, не учитывающие того, что землю и страну населяют люди. Строительство нового мира натолкнулось на то, что все люди думают по-разному, а искреннее стремление к улучшению этих людей и достижению всеобщего счастья закончилось строительством концлагерей и десятками миллионов жертв.

Как одно из следствий, рождение принципа отрицательного отбора в условиях которого даже при условии отбора лучших на уровень управления, деградация системы неизбежна, поскольку каждое целенаправленное понижение качества уровня управляемых, для облегчения выполнения задачи управления, ведет в следующем поколении и к понижению качества управленцев, и так далее рекуррентно на всех уровнях управления, что, кроме безликой, серой массы спальных районов, ничего построить не удается - и не удалось, до тех пор, пока энтропия окончательно не разрушит систему.

1947 - Панорма Альштада и Кнайнхофа, Кафедральный собор.
1947 - развалины Альтштадта.
Вложение 164Вложение 165

Так и в Калининграде, модернистский порыв к созданию нового советского города натолкнулся с одной стороны на старый город (и это препятствие было преодолено), а с другой стороны, - на предшествующие события в жизни собственной страны -и результаты селекционной работы Иосифа Виссарионовича. На отсутствие конструктивной идеологии и достаточного количества креативных людей, которые бы поддерживали осуществление проекта К. Элементы общества слишком привыкли быть винтиками системы, огромного жернова, который перемалывает то человеческие кости, то культурные ценности,то кукурузу - в зависимости от перипетий истории. И оказалось, что, кроме безликой, серой массы спальных районов, ничего построить не удается - и не удалось.


Вспомнил историю человека, который скупал старые немецкие кирпичи и построил из них дом. А потом насобирал в разных местах старинную фурнитуру от окон, дверей, вырезал подоконники из печных изразцов, где-то достал старые двери, краны для ванны, восстановил мебель, выменянную у первых переселенцев. Сделал абажуры из настоящего старого шелка и цветочных ваз. Потом купил еще несколько вещей в антиквариатах, чтобы завершить интерьеры... и теперь просто живет там.

Сложно с первого раза выработать мнение о том "то это за акт. Акт отречения и признания? Какое-то жертвоприношение или отчаянный манифест своей причастности? Или как у Брэдбери: землянин, прилетевший на Марс, проснулся однажды утром, а в глазах у любимой непривычные золотые искорки. И губы напевают незнакомую мелодию. А потом они бросили привезенные с собой пластиковые поселения и ушли жить в горы, в древние заброшенные города. Здесь мы разрушили все города, и уходить некуда.

Приехавшего изучать Калининградскую область немецкого фотографа Арндта Бека до глубины души поразили горящие поля. У меня они тоже вызывают боль. Кажется, кто-то до сих пор выжигает «прусский дух» из этой земли, добившись, впрочем,только падения урожаев. Горящие поля — лучший памятник нашему равнодушию.Тому самому, что взращено в нас семьюдесятью годами целенаправленной селекции равнодушных людей. Неравнодушен - пройдемте за водокачку, помажем лоб зеленкой. И в живых остались только те, кто обладает стальным безучастием к происходящим вокруг событиям. Практически золотые будды, купающиеся в своей радости и спокойствии. Но «будды» устали, забыли корни своей свободы и спились.

1948 - памятник Бисмарку.
1948 - разрушенный Кенигсберг.
Вложение 166Вложение 167

По сути говоря, всё это эмоции, всего лишь рефлексия на события прошлого, с последствиями которых нам разбираться еще долгие годы. Наивно было бы надеяться, что общество легко сбросит с себя оковы, которые носили столько поколений... Но, исторические трансформации запустили процесс превращения обитателей города в его граждан. В свое время смятение и неуверенность жителей стоили Кенигсбергу так дорого, что сделали невозможной его физическую реинкарнацию. Сегодня он продолжает существовать в виде абстрактной идеи города, как комфортного и плодотворного места для жизни. Города, дающего возможности для появления новых точек роста. Места, в котором интересно жить, и которым легко гордиться - и это может стать идеей нового городского проекта.

Сегодня мы видим постоянно усложняющиеся формы городской жизнедеятельности, и, вслед за ними - усложнение структуры городского сообщества и взаимоотношений внутри него. Которое уже сегодня порождает новые активности и рост самосознания, может быть даже рождение новой городской общности, которая способна брать на себя ответственность и влиять на сохранение и развитие культурного ландшафта своего города.



1 Соломон Апт «Томас Манн». Москва, Молодая гвардия, 1972.

2 Kabus, Ronny «Juden in Ostpreussen», [Hrsg. vom Ostpreussischer Landesmuseum].- Husum: Хусум, 1998

3 Письмо своему первому сыну, который в это время находился в лагере военнопленных в Северной Африке, по: Вернер, Артур «Розовые детки коричневых отцов», 1987.

4,Михаэль Вик «Закат Кёнигсберга. Свидетельство немецкого еврея» СПб.: Гиперион; Потсдам: Немецкий форум восточноевропейской культуры, 2004.

5 Ю. В. Костяшов «Секретная история Калининградской области», «Терра Балтика», Калининград, 2009, стр. 165-166, ISBN 978-5-98777-028-3 Кулаков В. И., Бахтин А. П., Чебуркин Н. И. Памятники истории и культуры Калининграда - Москва: Лето-Пресс, 2005.- 314 с.- ISBN 5-902425-01-8

7 Kaufmann, Walter. «Editor's Introduction, Section 3» On the Genealogy of Morals in Nietzsche: Basic Writings; Walter Kaufmann, tr. New York: The Modern Library, 1967.


1950 - кинотеатр Заря в Кенигсберге.
1950 - первомайская колонна в Калининграде.
Вложение 168Вложение 169

ПОСЛЕСЛОВИЕ

«...доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем»

(Екклесиаст, или Проповедник 12,6)

У того же Проповедника - пожалуй, самого известного из авторов Ветхого Завета - есть упоминание о тайне «олама», суть которой определяется как собирание мира в его целостности в своем сердце. Без этого собирания мир начнет разваливаться, поскольку порвутся его главные связующие нити, будь то струны космической лиры Аполлона в греческом мифе или фундаментальные взаимодействия в современной «теории струн», или логосные структуры «вертикали» и «горизонтали» мироздания в христианстве. Собирание мира распознается в опыте культуры как главная сокровенная цель каждой человеческой судьбы, поскольку именно человек и именно каждый, будучи в своей истинной сути согласован со всей целокупностью мира, призван о-гласить его,то есть, собрав его истинные имена, соединить их с миром в великом круговороте бытийного чуда, что признают сегодня все — и верующие и неверующие, и ученые физики и богословствующие проповедники, и Эйнштейн со своей мечтой о единой теории поля и Кант с его учением о «вечном мире», и... (я уверен) Максим Попов.

Его труд, представленный в цикле «Параллельная память», посвящен в буквальном смысле собиранию мира, совершенно особого в своем зсхатоне (греч. «конечная судьба»), поскольку собственно история этого мира в общем-то завершена, хотя продолжается его Post-история, отраженная в ряде фотографий Дмитрия Вышемирского из его цикла «Post». Особая эсхатология этого мира-топоса - в его эпической сути, а именно - в самом трагическом и одновременно дарующем Надежду осознании того, что мир становится распятой любовью! Кенигсберг в «параллельной памяти» двух хронотопов. то есть Время-Пространств до и после, - топос такого распятия, с грандиозным обострением проблемы субъективности и объективности вины, особенно отчетливо проявившейся в доминирующей монохромное™ черно-белой фотографии. В эсхатологическом паноптикуме этой монохромности, где все перемешалось друг с другом -палачи и жертвы, гордая субстанция довоенного Кёнигсберга и его руины, потаенная человечность отдельных лиц и их расчеловечиваемость в организованном строе или неорганизованной массе - сконцентрирован именно этот опыт распятия, который невозможно не увидеть в фотографиях, собранных автором этого проекта.

1950 - первые переселенцы из СССР.
1950 - руины Альтштадта.
Вложение 170Вложение 171

С одной стороны, он сумел собрать мир в единый миф Кёнигсберга, но, с другой, провести его поразительную демифологизацию, поскольку за высокомерием хорошо (в немецкие времена) или не очень хорошо (в советские времена) организованных форм архитектурных и идеологических ландшафтов этого мира всегда узнается опасность его предательства, что подтверждают фотографии синагоги, разгромленной в Кристальную ночь 8 ноября 1938, или трагические снимки гибели Кёнигсбергского замка. Предательство мира - это, прежде всего, предательство в себе самого Себя втайне дарованных человеку «кодов жизни», связанных с совестью и любовью, поскольку в «параллельной памяти» отчетливо узнается весть, что мир - это прежде всего явление глубоко моральное, а лишь потом национальное и идеологическое, политическое и экономическое и т. д. Эта весть - максимум возможного воспоминания при погружении в мир представленных здесь фотографий, поскольку этот максимум - воспоминание обо мне,то есть имеет отношение к каждому человеку, открывающему этот альбом: «Поэтому не спрашивай, по ком звонит колокол: колокол звонит по тебе» (Джон Донн).

Собранный здесь мир - это, безусловно, топос болезни, и поэтому на фоне многих фотографий, отразивших впивающуюся в лица «волю к смерти», велико искушение посчитать, что это - «болезнь к смерти», о которой мучительно думал философ Кьеркегор. Однако само совершившееся чудо собирания мира через обращение к фотографии как особому виду «квантования Истории» оказывается сопряженным с удивительной «доброй вестью», на которую способны только самые чистые и мужественные художники: да, мир болен, но он излечим!

Этот терапевтический идеал высвечивают не только эпические фотографии, проникнутые мотивом вечного возвращения Надежды -три девочки на фоне руины замка (с. 263), какой-то бюргер в шляпе,тянущий мимо Королевских ворот двухколесную тележку с мальчиком (с. 272), коляска с крошечным малышом на обрывистом берегу Нижнего пруда на фоне руины старой кирхи (с. 291), пасхальная служба в руине собора (с. 349) и другие.

Эта терапия высвечивается из многих удивительных лиц «параллельной памяти», сохраненных в Истории чудом фотографии в общем знаменателе энер-гийной тайны Надежды, даже если эти лица часто проникнуты какой-то потаенной грустью, как, например, на фотографии четырех сестер 1908 г., ждущих, казалось бы, подобно трём сестрам А.П.Чехова, какого-то главного события в своей будущей жизни.У Чехова в пьесе: «В Москву! В Москву!», в воображаемый топос Надежды. А в собранном мире Максима Попова?

1956 - сельскохозяйственная выставка в Калининграде.
1960 - кафетерий Кафе-Мороженное.
Вложение 172Вложение 173

Вряд ли в Кенигсберг, ставший мифом в новой Post-реальности современного города. «Квантовая механика» энергии Надежды, которую излучает лицо советского солдата в кузове полуторки, едущей на фоне величественной руины замка в апреле 1945-го (с. 89), или вызывающие потрясения лица колхозниц из 1949 г. (с. 269), или лица детей художника из 1919 г.,— это механика необходимого нового качества движения в будущее. В христианском смысле это новое качество означает воскресение «распятой любви», а в кантовском смысле приоритет «морального закона» перед всеми остальными законами: «Поступай так, чтобы выбор твоей воли каждую минуту мог стать общим законом жизни».

В этой связи движение в параллельных мирах памяти парадоксальным образом возвращает нас в Кёнигсберг, однако в его метасимволизме «Горы короля», в котором символика Горы как топоса близости к горному миру сочетается с символикой Короля как идеи истинной исторической субъектности, не разрушающей миры, а сохраняющей и созидающей их. Это - символизм максимума каждого человека как «пастыря бытия», как того, кто призван к единосущной ответственности не только за себя и перед собой в свете своей совести, но и за весь мир в свете той «параллельной памяти», которую имеют в виду многие заслуживающие самого главного доверия люди - от Платона до Ганди, от Гермеса Трисмегиста до Эйнштейна и т. д. Это - то, что хотел сказать Христос, когда «взошел на гору» (Мтф 5,1) и учил: «Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мтф 5,48)...

1965 - руины Бургкирхи.
1965 - Королевский замок.

Вложение 174Вложение 175

К этому метасимволизму примыкает и Максим Попов, поскольку его проект в своем максимуме терапевтического идеала основан прежде всего на терапии памяти, известной в истории культуры под разными именами - сказочные «намеки» национальных фольклоров («В сказке ложь, да в ней намёк...»), мусическое воздействие искусства в свете мифа о рождении муз от богини Мнемосины (греч. «память»), философия анамнесиса (греч. «воспоминание») Платона, катарсис души через трагический опыт мира от Аристотеля до экзистенциалистов XX века, «память смертная» в христианском богословии и т.д.

Все эти проекты «параллельной памяти» направлены на пробуждение в человеке данной ему эволюцией (для неверующих) или Творцом (для верующих) абсолютной меры в отношении мира и истории, а именно той меры, которую можно назвать «космической памятью». Она в своей сути абсолютна, перемещая человека в эпицентр ответственности и освобождая его от иллюзорности всех «теорий относительности», то есть установок, объясняющих зло зависимостью человека от различных факторов, начиная от идеологий и заканчивая законами биологической телесности.

Именно эти «теории относительности» ведут к многочисленным «шествиям безумия», в которых динамика расчеловечивания сравнима с цепной реакцией ядерного взрыва.

1967 - взрыв Королевского замка.
1967 - панорама Московского проспекта.
Вложение 176Вложение 177

Оптика этой динамики отражена в книге в многочисленных фотографиях, в которых «болезнь мира» концентрируется именно в массе,будьте марширующие нацисты или иные формы шествующего или статичного сгущения зла. Масса в «параллельной памяти» или обезличена как в гигантском зале Дома Техники во время выступления Гитлера 5 апреля 1932 г. (с. 79), или подчеркнуто «больна идеей», как на жутких снимках с площади Эриха Коха (с. 205 и 230) и с других площадей. И эта логика «шествий в бездну» - главный симптом «болезни мира», попавшего в паутину ложной реальности.

Новое качество истории означает выход из этого «шествия», что удивительным, почти мистическом образом отразилось в целом ряде фотографий, в которых узнается поразительный в своей глубине конфликт не просто настроений, но «кодов жизни и смерти», как, например, в серьезном не по возрасту взгляде не слишком празднично одетого мальчугана, выглядывающего справа из толпы демонстрантов Балтийского района 1 мая 1949 г. (с. 209), или в выпадающем из общей попойки взгляде стоящего справа вверху солдата 1-го зенитного полка Вермахта на фото 1936 г.

В обоих случаях присутствует высшая документальная ценность фотографической реальности, заключающаяся в одновременности отстраненности и странности.
Но именно в этой одновременности, сжатой в незначительность пространственного объема, проглядывает истинная История в ее контрасте с ложной реальностью, заполнившей большую часть фотографических пространств.

Надежда оказывается обратно пропорциональной, овеществленной в массовом шествии болезни бытия, но кванты ее жизни всегда пробиваются сквозь «черные дыры» исторического безумия и усиливающейся гравитации зла, поскольку, если даже «тайна беззакония уже в действии» (2-е Фессалоникийцам 2,7), всегда найдутся «удерживающие теперь», то есть те, кто крещены таинством Веры, Надежды, Любви. В «Параллельной памяти» их много, несущих в себе «коды жизни» даже в самые жестокие времена, как, например, две женщины в колонне возвращающихся в Кёнигсберг беженцев в апреле 1945: посреди ада, ворвавшегося уже даже в лица голодных и измученных детей в этой колонне, они пытаются улыбаться!

1968 - праздник 50 лет ВЛКСМ на стадионе Балтика
Вложение 178

Женщины и дети в «Параллельной памяти» ближе всего к онтологии надежды, поскольку именно они оказываются самыми узнаваемыми носителями удерживающих энергий «кодов жизни» в их сопротивлении «кодам смерти», которые доминируют в параллельных хронотопах Кёнигсберга -Калининграда. Именно они представляют в параллельной памяти чаще всего оптику эпоса и его закон Надежды, противостоящий в столкновении жанров оптике трагедии. Поэтому совершенно эпичен мальчишка со снимка 1969 г., стоящий на берегу Прегеля и писающий в реку Времени (с. 333).

У оптики Надежды в этой коллекции фотографий есть своя динамика, которую трудно назвать эволюционной: она скорее инволюционна, поскольку в послевоенной фотографии отражено какое-то странное «остывание жизни» по мере приближения к современной Post-реальности. Появилось что-то новое, что имеет отношение к вечной границе между Исчезновением и Появлением (как на фото «Площадь Победы», с. 395), между энергией Удержания и исторической Усталостью, в конечном счете - между Надеждой и Безнадежностью. Новые лица «людей на остановке» (с. 389) Post-истории трудно сравнивать с лицами первых переселенцев: в них появилась какая-то странная энтропия добра и веры... Энергия эпоса, которая всегда связана с Надеждой и Памятью, слабеет и уступает натиску трагедии, которая всегда проникнута болезнью ослабления Памяти и исторической близорукостью.

Трудно не увидеть, что сам Собиратель мира Максим Попов оказался в эпицентре отмеченного конфликта жанров, о чем свидетельствует его эссе, проникнутое трагическим настроением и неверием в терапевтическое воздействие на историческую амнезию и душевную слепоту. Представляется, однако, что сам материал оказался в своей эпической грандиозности сильнее авторской интенции, в которую пробился главный квант Истории - Надежда! Поэтому эпическое послание Максима Попова из его «Параллельной памяти» непременно дойдет, подобно тому, как в 1882 г., несмотря на ошибки и исправления, дошло из Староконстантинова в Кёнигсберг «Открытое письмо», ставшее эпиграфом

ко всей книге. Оно дойдет, поскольку идёт из самой глубины открытого сердца как автора-собирателя и его соавторов, так и бесчисленных адресантов этого мира, всматривающихся в нас из Прошлого, начиная с офицера полка Кронпринца и его жены с едва сохранившегося дагерротипа 1840 г. (с. 409) и заканчивая девушкой из 2010-го (с. 407). В этом всматривании, несмотря на разность индивидуальных миров, есть общая знаменательность, собирающая их в единую смысловую однозначность единого мира, собранного здесь, а именно: открытое письмо из параллельной памяти Кёнигсберга - это письмо о Тебе, Человек!

Это Ты - «серебряная цепочка», это Ты - «золотая повязка», это Ты - «кувшин у источника», это Ты - «колесо над колодезем» (Екклесиаст, или Проповедник 12,6).

Владимир Гильманов
профессор кафедры зарубежной филологии университета им. Канта

1978 - юные барабанщики на первомайском празднике.
Вложение 179

1980 - открытие фонтанов на месте Королевского замка.
Вложение 180

1996 - улица 9 апреля в Кенигсберге.
Вложение 181

2003 - площадь Победы в Кенигсберге.
Вложение 182

2006 - строительство торгового центра "Акрополь".
Вложение 183

2009 - Калининград.

Вложение 184

Калининград
 

2009 - новостройки на Гагарина в Калининграде.
2009 - площадь Победы Калининграда.

Вложение 185Вложение 186